#теория
#интересное
#лайфхаки
#мнения
#истории
#подкасты
#спецпроекты
11.10.2021
Остановка «Язык русской нации». Петровская эпоха
Полина Меньшова
После лингвистической экскурсии по Московской Руси едем в Россию Петра Великого. Реформы первого российского императора коснулись и языка, а литература того времени познакомилась с персонами нон-грата современного качественного текста — канцеляритом и стилевым разнобоем.
До Петра
Пётр Первый работал уже не с языком великорусской народности, а с языком русской нации, то есть с национальным языком русских и государства, которое образовалось вокруг них. Этот язык сформировался в XVII–XVIII веках и именно его вы слышите за окном, пока мы переезжаем между станциями. Литературный вариант продолжал сближаться с живой народной речью. Уже протопоп Аввакум в своём поучении — и лексически, и синтаксически — сознательно ориентировался на «природный» русский язык:
и аще что реченно просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой природной язык, виршами философскими не обык речи красить. понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет... того ради я и не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго.
По-прежнему литературный язык многое перенимал у «делового», а грани между художественными текстами и некоторыми деловыми документами постепенно разрушались.
Нормы «делового языка» упорядочились и укрепились в «Уложении» Алексея Михайловича 1649 года. 2400 экземпляров этого свода законов распространились по всей территории Русского государства, а сам факт того, что напечатали книгу не церковного, а светского содержания, усилил общественный вес «Уложения». Жаль, что на обочине лингвистической ленты времени не продают такие «сувениры».
Словарный состав русского литературного языка допетровской эпохи обогащался, в основном, за счёт просторечной и народно-диалектной лексики. Но возникали и новые слова — например, термины, связанные
До Петра
Пётр Первый работал уже не с языком великорусской народности, а с языком русской нации, то есть с национальным языком русских и государства, которое образовалось вокруг них. Этот язык сформировался в XVII–XVIII веках и именно его вы слышите за окном, пока мы переезжаем между станциями. Литературный вариант продолжал сближаться с живой народной речью. Уже протопоп Аввакум в своём поучении — и лексически, и синтаксически — сознательно ориентировался на «природный» русский язык:
и аще что реченно просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой природной язык, виршами философскими не обык речи красить. понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет... того ради я и не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго.
По-прежнему литературный язык многое перенимал у «делового», а грани между художественными текстами и некоторыми деловыми документами постепенно разрушались.
Нормы «делового языка» упорядочились и укрепились в «Уложении» Алексея Михайловича 1649 года. 2400 экземпляров этого свода законов распространились по всей территории Русского государства, а сам факт того, что напечатали книгу не церковного, а светского содержания, усилил общественный вес «Уложения». Жаль, что на обочине лингвистической ленты времени не продают такие «сувениры».
Словарный состав русского литературного языка допетровской эпохи обогащался, в основном, за счёт просторечной и народно-диалектной лексики. Но возникали и новые слова — например, термины, связанные
После лингвистической экскурсии по Московской Руси едем в Россию Петра Великого. Реформы первого российского императора коснулись и языка, а литература того времени познакомилась с персонами нон-грата современного качественного текста — канцеляритом и стилевым разнобоем.
До Петра
Пётр Первый работал уже не с языком великорусской народности, а с языком русской нации, то есть с национальным языком русских и государства, которое образовалось вокруг них. Этот язык сформировался в XVII–XVIII веках и именно его вы слышите за окном, пока мы переезжаем между станциями. Литературный вариант продолжал сближаться с живой народной речью. Уже протопоп Аввакум в своём поучении — и лексически, и синтаксически — сознательно ориентировался на «природный» русский язык:
и аще что реченно просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой природной язык, виршами философскими не обык речи красить. понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет... того ради я и не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго.
По-прежнему литературный язык многое перенимал у «делового», а грани между художественными текстами и некоторыми деловыми документами постепенно разрушались.
Нормы «делового языка» упорядочились и укрепились в «Уложении» Алексея Михайловича 1649 года. 2400 экземпляров этого свода законов распространились по всей территории Русского государства, а сам факт того, что напечатали книгу не церковного, а светского содержания, усилил общественный вес «Уложения». Жаль, что на обочине лингвистической ленты времени не продают такие «сувениры».
Словарный состав русского литературного языка допетровской эпохи обогащался, в основном, за счёт просторечной и народно-диалектной лексики. Но возникали и новые слова — например, термины, связанные
До Петра
Пётр Первый работал уже не с языком великорусской народности, а с языком русской нации, то есть с национальным языком русских и государства, которое образовалось вокруг них. Этот язык сформировался в XVII–XVIII веках и именно его вы слышите за окном, пока мы переезжаем между станциями. Литературный вариант продолжал сближаться с живой народной речью. Уже протопоп Аввакум в своём поучении — и лексически, и синтаксически — сознательно ориентировался на «природный» русский язык:
и аще что реченно просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой природной язык, виршами философскими не обык речи красить. понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет... того ради я и не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго.
По-прежнему литературный язык многое перенимал у «делового», а грани между художественными текстами и некоторыми деловыми документами постепенно разрушались.
Нормы «делового языка» упорядочились и укрепились в «Уложении» Алексея Михайловича 1649 года. 2400 экземпляров этого свода законов распространились по всей территории Русского государства, а сам факт того, что напечатали книгу не церковного, а светского содержания, усилил общественный вес «Уложения». Жаль, что на обочине лингвистической ленты времени не продают такие «сувениры».
Словарный состав русского литературного языка допетровской эпохи обогащался, в основном, за счёт просторечной и народно-диалектной лексики. Но возникали и новые слова — например, термины, связанные
- с изменениями в общественной жизни (бытовая лексика: щи, водка, квашня, посуда, полотенце, одеяло, рубашки, штаны, калитка, подковы, карта),
- укреплением государственности (царь, боярская дума, земской собор, начальные люди = начальники),
- развитием экономики
- совершенствованием военного дела (бранное ополчение, бой, сражение, осада),
- культурными связями (польские вензель, особа, пекарь; заимствования из немецкого через польский: кухня, рисовать; польские кальки с немецких слов: право, духовенство, мещанин),
- ростом науки (интернациональные термины из латыни)
- с изменениями в общественной жизни (бытовая лексика: щи, водка, квашня, посуда, полотенце, одеяло, рубашки, штаны, калитка, подковы, карта),
- укреплением государственности (царь, боярская дума, земской собор, начальные люди = начальники),
- развитием экономики
- совершенствованием военного дела (бранное ополчение, бой, сражение, осада),
- культурными связями (польские вензель, особа, пекарь; заимствования из немецкого через польский: кухня, рисовать; польские кальки с немецких слов: право, духовенство, мещанин),
- ростом науки (интернациональные термины из латыни)
Новая вежливость
При Петре I — а это как раз наша остановочка — церковно-книжную речь постепенно вытесняют из системы литературного языка, который всё больше сближается с повседневной речью и вбирает в себя народно-разговорные элементы.
Грамматики петровской эпохи ещё не отражают норм живого русского языка. Большое значение имеют словари того времени: в основном иностранно-русские и русско-иностранные. Они помогают переводить иностранные книги, изучать языки, понимать заимствованные слова. Кроме двуязычных словарей, есть и трёхъязычные, например «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллино-греческих и латинских сокровище, из различных древних и новых книг собранное и по славенскому алфавиту в чин разположеное» Фёдора Поликарпова.
В 1708 году появляется книга «Приклады, како пишутся комплименты разные... то есть писания... поздравительные и сожалетельные и иные; такожде между сродников и приятелей» — сборник разного рода писем. Через девять лет выходит в свет «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению».
Благодаря этим книгам вместе с новыми правилами поведения распространяются новые речевые нормы в обращении и в переписке. Становится популярным обращение на вы — до этого все говорили друг другу только ты, а также вырабатываются правила вежливости в переписке. Раньше автор письма выражал вежливость прежде всего тем, что называл себя в письме уменьшительно-пренебрежительными именами, а того, кому писал, — «возвеличивал, называя обязательно по имени, отчеству и фамилии и перечисляя все титулы и звания».
В петровскую эпоху в ходу вежливое обращение Милостивый государь и подписи Ваш покорный слуга, Остаюсь ко услужению готовый; выражения вроде имею честь удостоить, извольте уведомить. Алексей, сын Петра Первого, в ранних письмах отцу пишет: Государю моему батюшку, царю Петру Алексеевичу сынишка твой, Алешка, благословения прося и челом бьет. Более поздние — в 10-е годы XVIII века — начинает словами Милостивейший государь батюшко! и подписывает: Всепокорнейший сын и слуга твой Алексей.
Нецерковность
К XVIII веку некоторые церковно-религиозные жанры литературы — например, жития — прекращают существовать, другие (проповеди) — не распространяются широко в качестве литературы для чтения и сохраняются только как элементы церковной службы.
Формируется литературный язык, который не делится больше на типы, но в составе которого есть элементы, контрастные по стилистической окраске. Появляется возможность использовать эти элементы чаще или реже для противоположных стилистических эффектов: преобладание церковнославянизмов даёт «высокий» стиль, народно-разговорных и просторечных — «простой», или «низкий».
Разрыв с церковно-книжными традициями в языке отражается и в реформе русской азбуки. Вместо кирилловской вводят «гражданскую», с более простыми, близкими к современным начертаниями букв.
При Петре I — а это как раз наша остановочка — церковно-книжную речь постепенно вытесняют из системы литературного языка, который всё больше сближается с повседневной речью и вбирает в себя народно-разговорные элементы.
Грамматики петровской эпохи ещё не отражают норм живого русского языка. Большое значение имеют словари того времени: в основном иностранно-русские и русско-иностранные. Они помогают переводить иностранные книги, изучать языки, понимать заимствованные слова. Кроме двуязычных словарей, есть и трёхъязычные, например «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллино-греческих и латинских сокровище, из различных древних и новых книг собранное и по славенскому алфавиту в чин разположеное» Фёдора Поликарпова.
В 1708 году появляется книга «Приклады, како пишутся комплименты разные... то есть писания... поздравительные и сожалетельные и иные; такожде между сродников и приятелей» — сборник разного рода писем. Через девять лет выходит в свет «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению».
Благодаря этим книгам вместе с новыми правилами поведения распространяются новые речевые нормы в обращении и в переписке. Становится популярным обращение на вы — до этого все говорили друг другу только ты, а также вырабатываются правила вежливости в переписке. Раньше автор письма выражал вежливость прежде всего тем, что называл себя в письме уменьшительно-пренебрежительными именами, а того, кому писал, — «возвеличивал, называя обязательно по имени, отчеству и фамилии и перечисляя все титулы и звания».
В петровскую эпоху в ходу вежливое обращение Милостивый государь и подписи Ваш покорный слуга, Остаюсь ко услужению готовый; выражения вроде имею честь удостоить, извольте уведомить. Алексей, сын Петра Первого, в ранних письмах отцу пишет: Государю моему батюшку, царю Петру Алексеевичу сынишка твой, Алешка, благословения прося и челом бьет. Более поздние — в 10-е годы XVIII века — начинает словами Милостивейший государь батюшко! и подписывает: Всепокорнейший сын и слуга твой Алексей.
Нецерковность
К XVIII веку некоторые церковно-религиозные жанры литературы — например, жития — прекращают существовать, другие (проповеди) — не распространяются широко в качестве литературы для чтения и сохраняются только как элементы церковной службы.
Формируется литературный язык, который не делится больше на типы, но в составе которого есть элементы, контрастные по стилистической окраске. Появляется возможность использовать эти элементы чаще или реже для противоположных стилистических эффектов: преобладание церковнославянизмов даёт «высокий» стиль, народно-разговорных и просторечных — «простой», или «низкий».
Разрыв с церковно-книжными традициями в языке отражается и в реформе русской азбуки. Вместо кирилловской вводят «гражданскую», с более простыми, близкими к современным начертаниями букв.
Новая вежливость
При Петре I — а это как раз наша остановочка — церковно-книжную речь постепенно вытесняют из системы литературного языка, который всё больше сближается с повседневной речью и вбирает в себя народно-разговорные элементы.
Грамматики петровской эпохи ещё не отражают норм живого русского языка. Большое значение имеют словари того времени: в основном иностранно-русские и русско-иностранные. Они помогают переводить иностранные книги, изучать языки, понимать заимствованные слова. Кроме двуязычных словарей, есть и трёхъязычные, например «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллино-греческих и латинских сокровище, из различных древних и новых книг собранное и по славенскому алфавиту в чин разположеное» Фёдора Поликарпова.
В 1708 году появляется книга «Приклады, како пишутся комплименты разные... то есть писания... поздравительные и сожалетельные и иные; такожде между сродников и приятелей» — сборник разного рода писем. Через девять лет выходит в свет «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению».
Благодаря этим книгам вместе с новыми правилами поведения распространяются новые речевые нормы в обращении и в переписке. Становится популярным обращение на вы — до этого все говорили друг другу только ты, а также вырабатываются правила вежливости в переписке. Раньше автор письма выражал вежливость прежде всего тем, что называл себя в письме уменьшительно-пренебрежительными именами, а того, кому писал, — «возвеличивал, называя обязательно по имени, отчеству и фамилии и перечисляя все титулы и звания».
В петровскую эпоху в ходу вежливое обращение Милостивый государь и подписи Ваш покорный слуга, Остаюсь ко услужению готовый; выражения вроде имею честь удостоить, извольте уведомить. Алексей, сын Петра Первого, в ранних письмах отцу пишет: Государю моему батюшку, царю Петру Алексеевичу сынишка твой, Алешка, благословения прося и челом бьет. Более поздние — в 10-е годы XVIII века — начинает словами Милостивейший государь батюшко! и подписывает: Всепокорнейший сын и слуга твой Алексей.
Нецерковность
К XVIII веку некоторые церковно-религиозные жанры литературы — например, жития — прекращают существовать, другие (проповеди) — не распространяются широко в качестве литературы для чтения и сохраняются только как элементы церковной службы.
Формируется литературный язык, который не делится больше на типы, но в составе которого есть элементы, контрастные по стилистической окраске. Появляется возможность использовать эти элементы чаще или реже для противоположных стилистических эффектов: преобладание церковнославянизмов даёт «высокий» стиль, народно-разговорных и просторечных — «простой», или «низкий».
Разрыв с церковно-книжными традициями в языке отражается и в реформе русской азбуки. Вместо кирилловской вводят «гражданскую», с более простыми, близкими к современным начертаниями букв.
При Петре I — а это как раз наша остановочка — церковно-книжную речь постепенно вытесняют из системы литературного языка, который всё больше сближается с повседневной речью и вбирает в себя народно-разговорные элементы.
Грамматики петровской эпохи ещё не отражают норм живого русского языка. Большое значение имеют словари того времени: в основном иностранно-русские и русско-иностранные. Они помогают переводить иностранные книги, изучать языки, понимать заимствованные слова. Кроме двуязычных словарей, есть и трёхъязычные, например «Лексикон треязычный, сиречь речений славенских, еллино-греческих и латинских сокровище, из различных древних и новых книг собранное и по славенскому алфавиту в чин разположеное» Фёдора Поликарпова.
В 1708 году появляется книга «Приклады, како пишутся комплименты разные... то есть писания... поздравительные и сожалетельные и иные; такожде между сродников и приятелей» — сборник разного рода писем. Через девять лет выходит в свет «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению».
Благодаря этим книгам вместе с новыми правилами поведения распространяются новые речевые нормы в обращении и в переписке. Становится популярным обращение на вы — до этого все говорили друг другу только ты, а также вырабатываются правила вежливости в переписке. Раньше автор письма выражал вежливость прежде всего тем, что называл себя в письме уменьшительно-пренебрежительными именами, а того, кому писал, — «возвеличивал, называя обязательно по имени, отчеству и фамилии и перечисляя все титулы и звания».
В петровскую эпоху в ходу вежливое обращение Милостивый государь и подписи Ваш покорный слуга, Остаюсь ко услужению готовый; выражения вроде имею честь удостоить, извольте уведомить. Алексей, сын Петра Первого, в ранних письмах отцу пишет: Государю моему батюшку, царю Петру Алексеевичу сынишка твой, Алешка, благословения прося и челом бьет. Более поздние — в 10-е годы XVIII века — начинает словами Милостивейший государь батюшко! и подписывает: Всепокорнейший сын и слуга твой Алексей.
Нецерковность
К XVIII веку некоторые церковно-религиозные жанры литературы — например, жития — прекращают существовать, другие (проповеди) — не распространяются широко в качестве литературы для чтения и сохраняются только как элементы церковной службы.
Формируется литературный язык, который не делится больше на типы, но в составе которого есть элементы, контрастные по стилистической окраске. Появляется возможность использовать эти элементы чаще или реже для противоположных стилистических эффектов: преобладание церковнославянизмов даёт «высокий» стиль, народно-разговорных и просторечных — «простой», или «низкий».
Разрыв с церковно-книжными традициями в языке отражается и в реформе русской азбуки. Вместо кирилловской вводят «гражданскую», с более простыми, близкими к современным начертаниями букв.
- Некоторые буквы кириллицы — ѡ (омега), ѱ (пси), ѯ (кси), ѫ (юс большой), ѧ (юс малый), ѵ (ижица), ѹ (ук), ѳ (фита) — исключили из алфавита. Правда, фита и ижица вскоре вновь туда попали и просуществовали там вплоть до 1917 года.
- Титла устранили, а ставить ударения в каждом слове стало необязательно.
- Некоторые буквы кириллицы — ѡ (омега), ѱ (пси), ѯ (кси), ѫ (юс большой), ѧ (юс малый), ѵ (ижица), ѹ (ук), ѳ (фита) — исключили из алфавита. Правда, фита и ижица вскоре вновь туда попали и просуществовали там вплоть до 1917 года.
- Титла устранили, а ставить ударения в каждом слове стало необязательно.
Сам Пётр и его соратники выступали за светскость литературного языка и против того, чтобы засорять его церковно-книжными элементами. Император даже от церковных сочинений, если они предназначались для широкого круга читателей, требовал простоты.
Языковое гостеприимство
В языке популярных литературных произведений петровской эпохи широко представлены народно-разговорные, просторечные слова и выражения. Их много даже в «Лексиконе треязычном», хотя в этом словаре главная роль всё-таки у церковнославянской лексики.
Вот, например, синонимические пары церковнославянизмов и просторечий:
Языковое гостеприимство
В языке популярных литературных произведений петровской эпохи широко представлены народно-разговорные, просторечные слова и выражения. Их много даже в «Лексиконе треязычном», хотя в этом словаре главная роль всё-таки у церковнославянской лексики.
Вот, например, синонимические пары церковнославянизмов и просторечий:
Сам Пётр и его соратники выступали за светскость литературного языка и против того, чтобы засорять его церковно-книжными элементами. Император даже от церковных сочинений, если они предназначались для широкого круга читателей, требовал простоты.
Языковое гостеприимство
В языке популярных литературных произведений петровской эпохи широко представлены народно-разговорные, просторечные слова и выражения. Их много даже в «Лексиконе треязычном», хотя в этом словаре главная роль всё-таки у церковнославянской лексики.
Вот, например, синонимические пары церковнославянизмов и просторечий:
Языковое гостеприимство
В языке популярных литературных произведений петровской эпохи широко представлены народно-разговорные, просторечные слова и выражения. Их много даже в «Лексиконе треязычном», хотя в этом словаре главная роль всё-таки у церковнославянской лексики.
Вот, например, синонимические пары церковнославянизмов и просторечий:
Многочисленные неязыковые реформы Петра I приводят к изменениям в языке. Появляются новые понятия, для них нужны новые слова. Лексику часто заимствуют из западноевропейских языков — причём напрямую, а не через польский, как раньше:
Многочисленные неязыковые реформы Петра I приводят к изменениям в языке. Появляются новые понятия, для них нужны новые слова. Лексику часто заимствуют из западноевропейских языков — причём напрямую, а не через польский, как раньше:
- Немецкий. Административные термины: ранг, контракт, штраф, архив, формуляр, нотариус, губернатор, император, полицеймейстер, министр, администратор, президент. Военные термины: ефрейтор, вахта, лагерь, штурм. У Германии в то время был развитый государственный аппарат, хорошо организованная и соответствующая терминология.
- Французский. Военная терминология: армия, корпус, батальон, гарнизон, атака, команда, десант. Во Франции армия считалась одной из лучших в Европе, а военная наука была на высоком уровне.
- Голландский. Морская лексика: гавань, рейд, фарватер, руль, шлюпка, каюта, катер, трап, рейс. У Голландия отличалась не только мощным флотом, но и успехами в кораблестроении.
- Немецкий. Административные термины: ранг, контракт, штраф, архив, формуляр, нотариус, губернатор, император, полицеймейстер, министр, администратор, президент. Военные термины: ефрейтор, вахта, лагерь, штурм. У Германии в то время был развитый государственный аппарат, хорошо организованная и соответствующая терминология.
- Французский. Военная терминология: армия, корпус, батальон, гарнизон, атака, команда, десант. Во Франции армия считалась одной из лучших в Европе, а военная наука была на высоком уровне.
- Голландский. Морская лексика: гавань, рейд, фарватер, руль, шлюпка, каюта, катер, трап, рейс. У Голландия отличалась не только мощным флотом, но и успехами в кораблестроении.
Многие заимствования петровской эпохи не удержались в русском языке, но значительная часть иностранных слов, которая есть в нём сейчас, появилась именно при первом императоре. Это во многом связано с интернациональностью: такую лексику используют во всех европейских языках.
Во времена Петра I заимствования используют только в деловой письменности и научно-технической литературе, реже — в административной практике и в военно-морском деле. Но мода на иностранные слова распространяется в части дворянского общества, где их часто употребляют без надобности. Из «Гистории царя Петра Алексеевича»:
В то время названной Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных. Помянутый Лефорт был человек забавной и роскошной или, назвать, дебошан французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы.
Не сразу всё устроилось
Прежде чем построить что-то новое, нужно сначала сломать старое. Во второй половине XVII – первой половине XVIII века в основном именно разрушается существующая система литературного языка, а новая только намечается.
Возникают противоречия:
Во времена Петра I заимствования используют только в деловой письменности и научно-технической литературе, реже — в административной практике и в военно-морском деле. Но мода на иностранные слова распространяется в части дворянского общества, где их часто употребляют без надобности. Из «Гистории царя Петра Алексеевича»:
В то время названной Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных. Помянутый Лефорт был человек забавной и роскошной или, назвать, дебошан французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы.
Не сразу всё устроилось
Прежде чем построить что-то новое, нужно сначала сломать старое. Во второй половине XVII – первой половине XVIII века в основном именно разрушается существующая система литературного языка, а новая только намечается.
Возникают противоречия:
Многие заимствования петровской эпохи не удержались в русском языке, но значительная часть иностранных слов, которая есть в нём сейчас, появилась именно при первом императоре. Это во многом связано с интернациональностью: такую лексику используют во всех европейских языках.
Во времена Петра I заимствования используют только в деловой письменности и научно-технической литературе, реже — в административной практике и в военно-морском деле. Но мода на иностранные слова распространяется в части дворянского общества, где их часто употребляют без надобности. Из «Гистории царя Петра Алексеевича»:
В то время названной Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных. Помянутый Лефорт был человек забавной и роскошной или, назвать, дебошан французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы.
Не сразу всё устроилось
Прежде чем построить что-то новое, нужно сначала сломать старое. Во второй половине XVII – первой половине XVIII века в основном именно разрушается существующая система литературного языка, а новая только намечается.
Возникают противоречия:
Во времена Петра I заимствования используют только в деловой письменности и научно-технической литературе, реже — в административной практике и в военно-морском деле. Но мода на иностранные слова распространяется в части дворянского общества, где их часто употребляют без надобности. Из «Гистории царя Петра Алексеевича»:
В то время названной Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных. Помянутый Лефорт был человек забавной и роскошной или, назвать, дебошан французский. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы.
Не сразу всё устроилось
Прежде чем построить что-то новое, нужно сначала сломать старое. Во второй половине XVII – первой половине XVIII века в основном именно разрушается существующая система литературного языка, а новая только намечается.
Возникают противоречия:
- 1в языке сочетается старое и новое;
- 2старое и новое употребляются неупорядоченно, бессистемно: «Разграничение "высокого" и "простого" стилей было в то время возможностью, но не действительностью», пишет А. И. Горшков.
- 1в языке сочетается старое и новое;
- 2старое и новое употребляются неупорядоченно, бессистемно: «Разграничение "высокого" и "простого" стилей было в то время возможностью, но не действительностью», пишет А. И. Горшков.
Поскольку становится больше разновидностей документов и деловой переписки, расширяются функции «делового языка». Он утрачивает специфику особой разновидности письменного языка и вовлекается в систему литературного языка как одна из его функционально-стилистических разновидностей.
При этом некоторые типичные для старого «делового языка» слова и обороты (бить челом, учинить; сложные предложения с союзами понеже, поелику, якобы, а буде), которые ещё во второй половине XVII века свободно включались в систему литературного языка, постепенно превращаются в архаические элементы особого, «канцелярского» стиля — того самого, за который в ХХ веке ругала переводчиков Нора Галь и с которым стараются разорвать контакты современные журналисты.
В «Гистории о Ярополе цесаревиче» смешиваются разные лексические элементы:
При этом некоторые типичные для старого «делового языка» слова и обороты (бить челом, учинить; сложные предложения с союзами понеже, поелику, якобы, а буде), которые ещё во второй половине XVII века свободно включались в систему литературного языка, постепенно превращаются в архаические элементы особого, «канцелярского» стиля — того самого, за который в ХХ веке ругала переводчиков Нора Галь и с которым стараются разорвать контакты современные журналисты.
В «Гистории о Ярополе цесаревиче» смешиваются разные лексические элементы:
Поскольку становится больше разновидностей документов и деловой переписки, расширяются функции «делового языка». Он утрачивает специфику особой разновидности письменного языка и вовлекается в систему литературного языка как одна из его функционально-стилистических разновидностей.
При этом некоторые типичные для старого «делового языка» слова и обороты (бить челом, учинить; сложные предложения с союзами понеже, поелику, якобы, а буде), которые ещё во второй половине XVII века свободно включались в систему литературного языка, постепенно превращаются в архаические элементы особого, «канцелярского» стиля — того самого, за который в ХХ веке ругала переводчиков Нора Галь и с которым стараются разорвать контакты современные журналисты.
В «Гистории о Ярополе цесаревиче» смешиваются разные лексические элементы:
При этом некоторые типичные для старого «делового языка» слова и обороты (бить челом, учинить; сложные предложения с союзами понеже, поелику, якобы, а буде), которые ещё во второй половине XVII века свободно включались в систему литературного языка, постепенно превращаются в архаические элементы особого, «канцелярского» стиля — того самого, за который в ХХ веке ругала переводчиков Нора Галь и с которым стараются разорвать контакты современные журналисты.
В «Гистории о Ярополе цесаревиче» смешиваются разные лексические элементы:
- новые заимствованные слова: арфа, канцерт, танец, тонцовать, комплемент;
- церковнославянизмы: аз, взя, поидоша, глаголя, посрамление главы моея;
- бытовое просторечие: сорочки их хотя выжми от поту;
- фольклорные выражения: скочил на свои резвые ноги, не слыхано и не видано;
- новые формы любезного обращения: вселюбезнейшие приятели мои, прошу вас, не оставьте...;
- новые «галантные» метафоры: драгой цвет, который всех краше и лучше.
- новые заимствованные слова: арфа, канцерт, танец, тонцовать, комплемент;
- церковнославянизмы: аз, взя, поидоша, глаголя, посрамление главы моея;
- бытовое просторечие: сорочки их хотя выжми от поту;
- фольклорные выражения: скочил на свои резвые ноги, не слыхано и не видано;
- новые формы любезного обращения: вселюбезнейшие приятели мои, прошу вас, не оставьте...;
- новые «галантные» метафоры: драгой цвет, который всех краше и лучше.
Иногда разностильные элементы сочетаются внутри одного выражения: что ты на смех мне глаголеши?; скочил на свои резвые ноги и дал по обычаю всем комплемент.
В петровскую эпоху начинаются попытки нормализовать и упорядочить литературный язык. Василий Тредиаковский в предисловии к переводу романа Поля Тальмана «Езда в остров любви» пишет:
На меня, прошу вас покорно, не извольте прогневаться (буде вы еще глубокословныя держитесь славянщизны), что я оную не славенским языком перевел, но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим. Сие я учинил следующих ради причин. Первая: язык славенской у нас есть язык церковной, а сия книга мирская. Другая: язык славенской в нынешнем веке у нас очiонь темен, и многие его наши читая не разумеют; а сия книга есть сладкия любви, того ради всем должна быть вразумительна. Третья: ... язык славенской ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми: но зато я у всех прошу прощения, при которых я глупословием моим славенским особым речеточцем хотел себя показывать.
В словах Тредиаковского выделяются два положения:
В петровскую эпоху начинаются попытки нормализовать и упорядочить литературный язык. Василий Тредиаковский в предисловии к переводу романа Поля Тальмана «Езда в остров любви» пишет:
На меня, прошу вас покорно, не извольте прогневаться (буде вы еще глубокословныя держитесь славянщизны), что я оную не славенским языком перевел, но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим. Сие я учинил следующих ради причин. Первая: язык славенской у нас есть язык церковной, а сия книга мирская. Другая: язык славенской в нынешнем веке у нас очiонь темен, и многие его наши читая не разумеют; а сия книга есть сладкия любви, того ради всем должна быть вразумительна. Третья: ... язык славенской ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми: но зато я у всех прошу прощения, при которых я глупословием моим славенским особым речеточцем хотел себя показывать.
В словах Тредиаковского выделяются два положения:
Иногда разностильные элементы сочетаются внутри одного выражения: что ты на смех мне глаголеши?; скочил на свои резвые ноги и дал по обычаю всем комплемент.
В петровскую эпоху начинаются попытки нормализовать и упорядочить литературный язык. Василий Тредиаковский в предисловии к переводу романа Поля Тальмана «Езда в остров любви» пишет:
На меня, прошу вас покорно, не извольте прогневаться (буде вы еще глубокословныя держитесь славянщизны), что я оную не славенским языком перевел, но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим. Сие я учинил следующих ради причин. Первая: язык славенской у нас есть язык церковной, а сия книга мирская. Другая: язык славенской в нынешнем веке у нас очiонь темен, и многие его наши читая не разумеют; а сия книга есть сладкия любви, того ради всем должна быть вразумительна. Третья: ... язык славенской ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми: но зато я у всех прошу прощения, при которых я глупословием моим славенским особым речеточцем хотел себя показывать.
В словах Тредиаковского выделяются два положения:
В петровскую эпоху начинаются попытки нормализовать и упорядочить литературный язык. Василий Тредиаковский в предисловии к переводу романа Поля Тальмана «Езда в остров любви» пишет:
На меня, прошу вас покорно, не извольте прогневаться (буде вы еще глубокословныя держитесь славянщизны), что я оную не славенским языком перевел, но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим. Сие я учинил следующих ради причин. Первая: язык славенской у нас есть язык церковной, а сия книга мирская. Другая: язык славенской в нынешнем веке у нас очiонь темен, и многие его наши читая не разумеют; а сия книга есть сладкия любви, того ради всем должна быть вразумительна. Третья: ... язык славенской ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми: но зато я у всех прошу прощения, при которых я глупословием моим славенским особым речеточцем хотел себя показывать.
В словах Тредиаковского выделяются два положения:
- 1пора отказаться от церковнославянского языка как языка литературы и признать за ним роли только языка церкви,
- 2необходимо ориентироваться на разговорную речь как основу литературного языка.
- 1пора отказаться от церковнославянского языка как языка литературы и признать за ним роли только языка церкви,
- 2необходимо ориентироваться на разговорную речь как основу литературного языка.
Правда, эти теоретические установки не дадут практических результатов. Всё потому, что в живой речи, на которую стремится ориентироваться Тредиаковский, нет чётких норм. Петровская эпоха не знает, что дальше будут Ломоносов и Пушкин, а нам повезло заметно больше: их эпохи — следующие остановки.
Правда, эти теоретические установки не дадут практических результатов. Всё потому, что в живой речи, на которую стремится ориентироваться Тредиаковский, нет чётких норм. Петровская эпоха не знает, что дальше будут Ломоносов и Пушкин, а нам повезло заметно больше: их эпохи — следующие остановки.
Горшков, А. И. История русского литературного языка. Краткий курс лекций. М.: Высшая школа, 1965.
Горшков, А. И. История русского литературного языка. Краткий курс лекций. М.: Высшая школа, 1965.