#теория
#интересное
#лайфхаки
#мнения
#истории
#подкасты
#спецпроекты
Foreigner talk: как мы говорим с иностранцами
Мы встречаемся с жителями других стран на рынках и в посольствах, на улицах и в крупных международных компаниях. Зависит ли наша манера общения от того, какое положение в обществе они занимают? С ними мы говорим так же, как с носителями русского, или иначе?
Ищем ответы в статье Татьяны Гавриловой и Капитолины Фёдоровой «Лингвистические стратегии носителей русского языка при коммуникации с различными иноязычными собеседниками» и в беседах с героями: иностранными студентами и жителями приграничных территорий — теми, кто сам «иностранец» или часто с ними общается.
Носитель русского языка — гостеприимный хозяин
Дано: иностранец приехал в Россию учиться, россиянин относится к нему уважительно и помогает адаптироваться.
Ищем ответы в статье Татьяны Гавриловой и Капитолины Фёдоровой «Лингвистические стратегии носителей русского языка при коммуникации с различными иноязычными собеседниками» и в беседах с героями: иностранными студентами и жителями приграничных территорий — теми, кто сам «иностранец» или часто с ними общается.
Носитель русского языка — гостеприимный хозяин
Дано: иностранец приехал в Россию учиться, россиянин относится к нему уважительно и помогает адаптироваться.
Мы встречаемся с жителями других стран на рынках и в посольствах, на улицах и в крупных международных компаниях. Зависит ли наша манера общения от того, какое положение в обществе они занимают? С ними мы говорим так же, как с носителями русского, или иначе?
Ищем ответы в статье Татьяны Гавриловой и Капитолины Фёдоровой «Лингвистические стратегии носителей русского языка при коммуникации с различными иноязычными собеседниками» и в беседах с героями: иностранными студентами и жителями приграничных территорий — теми, кто сам «иностранец» или часто с ними общается.
Носитель русского языка — гостеприимный хозяин
Дано: иностранец приехал в Россию учиться, россиянин относится к нему уважительно и помогает адаптироваться.
Ищем ответы в статье Татьяны Гавриловой и Капитолины Фёдоровой «Лингвистические стратегии носителей русского языка при коммуникации с различными иноязычными собеседниками» и в беседах с героями: иностранными студентами и жителями приграничных территорий — теми, кто сам «иностранец» или часто с ними общается.
Носитель русского языка — гостеприимный хозяин
Дано: иностранец приехал в Россию учиться, россиянин относится к нему уважительно и помогает адаптироваться.
Такая ситуация характерна для больших городов, где инофоны живут в принимающих семьях или в общежитиях бок о бок с носителями русского. По мнению Гавриловой и Фёдоровой, если общение постоянно, россияне помогают иностранцам учить русский язык и адаптироваться в стране. Авторы исследования выделяют следующие стратегии:
Такая ситуация характерна для больших городов, где инофоны живут в принимающих семьях или в общежитиях бок о бок с носителями русского. По мнению Гавриловой и Фёдоровой, если общение постоянно, россияне помогают иностранцам учить русский язык и адаптироваться в стране. Авторы исследования выделяют следующие стратегии:
- 1«Хозяин» переспрашивает «гостя, заранее повторяет наиболее сложные для восприятия слова, чтобы избежать коммуникативной неудачи.
- 2Носитель избегает характерных для русского языка эллиптических конструкций, то есть пропусков слов наподобие ты [идёшь] в магазин?; использует прямой порядок слов вместо свободного.
- 3Русскоязычный собеседник говорит как можно более «правильно» и «литературно», приближает разговорный язык к письменному. «Иностранцу показывается «улучшенная», «очищенная» от неправильностей демонстрационная версия языка», — считают Гаврилова и Фёдорова.
- 1«Хозяин» переспрашивает «гостя, заранее повторяет наиболее сложные для восприятия слова, чтобы избежать коммуникативной неудачи.
- 2Носитель избегает характерных для русского языка эллиптических конструкций, то есть пропусков слов наподобие ты [идёшь] в магазин?; использует прямой порядок слов вместо свободного.
- 3Русскоязычный собеседник говорит как можно более «правильно» и «литературно», приближает разговорный язык к письменному. «Иностранцу показывается «улучшенная», «очищенная» от неправильностей демонстрационная версия языка», — считают Гаврилова и Фёдорова.
В случае, если иностранец с трудом формулирует мысли, носитель может пытаться сформулировать их за него, и тогда диалог превращается в монолог. «Хозяин» проявляет гиперактивное речевое поведение: доминирует в разговоре, регулирует количество и длину реплик обоих собеседников, отвечает на свои же вопросы. Такая расстановка сил в диалоге, скорее, тяготит инофона и вряд ли помогает говорить по-русски лучше.
Экклезиаст Казади, иностранный студент из НИУ ВШЭ, рассказывает, что далеко не всегда носители русского руководят разговором. Как правило, собеседники не пытаются говорить за него, хотя часто исправляют ошибки в речи. Родной язык Экклезиаста — французский, поэтому ему трудно даются «р» и «х», которых во французском нет, и «я», которое произносится по-другому. При этом собеседники Экклезиаста не пытаются изменить свою манеру речи. Экклезиаст постоянно погружён в русскоязычную среду, участвует не только в диалогах, но и в полилогах с носителями, и они не видят смысла переключаться с «обычной» речи на «более понятную».
Экклезиаст, по собственным ощущениям, понимает русский процентов на 70, может донести мысль до собеседника, но делает грамматические ошибки: выбирает не ту форму глагола, меняет привычный для носителя порядок слов или неверно строит словосочетания. Если он и его собеседник не до конца понимают друг друга, используют английские синонимы неизвестных слов. Экклезиаст говорит, что вообще не понимает сленг и иногда боится ошибиться в разговоре с друзьями. Поэтому на лекциях, где достаточно только слушать и можно гуглить непонятные слова, испытывает меньше стресса, чем в повседневном общении.
Экклезиаст Казади, иностранный студент из НИУ ВШЭ, рассказывает, что далеко не всегда носители русского руководят разговором. Как правило, собеседники не пытаются говорить за него, хотя часто исправляют ошибки в речи. Родной язык Экклезиаста — французский, поэтому ему трудно даются «р» и «х», которых во французском нет, и «я», которое произносится по-другому. При этом собеседники Экклезиаста не пытаются изменить свою манеру речи. Экклезиаст постоянно погружён в русскоязычную среду, участвует не только в диалогах, но и в полилогах с носителями, и они не видят смысла переключаться с «обычной» речи на «более понятную».
Экклезиаст, по собственным ощущениям, понимает русский процентов на 70, может донести мысль до собеседника, но делает грамматические ошибки: выбирает не ту форму глагола, меняет привычный для носителя порядок слов или неверно строит словосочетания. Если он и его собеседник не до конца понимают друг друга, используют английские синонимы неизвестных слов. Экклезиаст говорит, что вообще не понимает сленг и иногда боится ошибиться в разговоре с друзьями. Поэтому на лекциях, где достаточно только слушать и можно гуглить непонятные слова, испытывает меньше стресса, чем в повседневном общении.
В случае, если иностранец с трудом формулирует мысли, носитель может пытаться сформулировать их за него, и тогда диалог превращается в монолог. «Хозяин» проявляет гиперактивное речевое поведение: доминирует в разговоре, регулирует количество и длину реплик обоих собеседников, отвечает на свои же вопросы. Такая расстановка сил в диалоге, скорее, тяготит инофона и вряд ли помогает говорить по-русски лучше.
Экклезиаст Казади, иностранный студент из НИУ ВШЭ, рассказывает, что далеко не всегда носители русского руководят разговором. Как правило, собеседники не пытаются говорить за него, хотя часто исправляют ошибки в речи. Родной язык Экклезиаста — французский, поэтому ему трудно даются «р» и «х», которых во французском нет, и «я», которое произносится по-другому. При этом собеседники Экклезиаста не пытаются изменить свою манеру речи. Экклезиаст постоянно погружён в русскоязычную среду, участвует не только в диалогах, но и в полилогах с носителями, и они не видят смысла переключаться с «обычной» речи на «более понятную».
Экклезиаст, по собственным ощущениям, понимает русский процентов на 70, может донести мысль до собеседника, но делает грамматические ошибки: выбирает не ту форму глагола, меняет привычный для носителя порядок слов или неверно строит словосочетания. Если он и его собеседник не до конца понимают друг друга, используют английские синонимы неизвестных слов. Экклезиаст говорит, что вообще не понимает сленг и иногда боится ошибиться в разговоре с друзьями. Поэтому на лекциях, где достаточно только слушать и можно гуглить непонятные слова, испытывает меньше стресса, чем в повседневном общении.
Экклезиаст Казади, иностранный студент из НИУ ВШЭ, рассказывает, что далеко не всегда носители русского руководят разговором. Как правило, собеседники не пытаются говорить за него, хотя часто исправляют ошибки в речи. Родной язык Экклезиаста — французский, поэтому ему трудно даются «р» и «х», которых во французском нет, и «я», которое произносится по-другому. При этом собеседники Экклезиаста не пытаются изменить свою манеру речи. Экклезиаст постоянно погружён в русскоязычную среду, участвует не только в диалогах, но и в полилогах с носителями, и они не видят смысла переключаться с «обычной» речи на «более понятную».
Экклезиаст, по собственным ощущениям, понимает русский процентов на 70, может донести мысль до собеседника, но делает грамматические ошибки: выбирает не ту форму глагола, меняет привычный для носителя порядок слов или неверно строит словосочетания. Если он и его собеседник не до конца понимают друг друга, используют английские синонимы неизвестных слов. Экклезиаст говорит, что вообще не понимает сленг и иногда боится ошибиться в разговоре с друзьями. Поэтому на лекциях, где достаточно только слушать и можно гуглить непонятные слова, испытывает меньше стресса, чем в повседневном общении.
В случае, если общение инофона с носителем русского кратковременно и эпизодично, по мнению Гавриловой и Фёдоровой, скорее всего, оно будет происходить на иностранном языке, например английском. Причём если россиянин или его собеседник не знает английского, россиянин будет пытаться говорить с иностранцем на любом другом известном ему языке, а не на русском.
Носитель русского языка — «хозяин положения»
Дано: иностранец — китаец с невысоким социальным статусом, например торговец на рынке, носитель русского — одновременно носитель стереотипов о китайцах.
Дано: иностранец — китаец с невысоким социальным статусом, например торговец на рынке, носитель русского — одновременно носитель стереотипов о китайцах.
Носитель русского языка — «хозяин положения»
Дано: иностранец — китаец с невысоким социальным статусом, например торговец на рынке, носитель русского — одновременно носитель стереотипов о китайцах.
Дано: иностранец — китаец с невысоким социальным статусом, например торговец на рынке, носитель русского — одновременно носитель стереотипов о китайцах.
Основное отличие этой ситуации общения от предыдущей, по мнению исследовательниц, — взгляд русских на китайцев «сверху вниз». Такое отношение вызывают негативные стереотипы о некультурности или меньшей цивилизованности жителей соседней страны.
Подобные мнения наиболее распространены в рыночной и торговой среде. Там, где продаются товары не очень высокого качества по низким ценам и где задействованы люди с не очень хорошим образованием.
Носители русского, которые общаются с китайцами в рыночной обстановке, не стремятся научить их своему языку и сами не учат китайский. Если и могут сказать несколько простых слов, иероглификой не владеют. При этом китайцы, которые долгое время работают в России, как правило, учат русский. Не на курсах, а по цепочке: говорящий по-русски носитель китайского обучает соотечественников.
Подобные мнения наиболее распространены в рыночной и торговой среде. Там, где продаются товары не очень высокого качества по низким ценам и где задействованы люди с не очень хорошим образованием.
Носители русского, которые общаются с китайцами в рыночной обстановке, не стремятся научить их своему языку и сами не учат китайский. Если и могут сказать несколько простых слов, иероглификой не владеют. При этом китайцы, которые долгое время работают в России, как правило, учат русский. Не на курсах, а по цепочке: говорящий по-русски носитель китайского обучает соотечественников.
Основное отличие этой ситуации общения от предыдущей, по мнению исследовательниц, — взгляд русских на китайцев «сверху вниз». Такое отношение вызывают негативные стереотипы о некультурности или меньшей цивилизованности жителей соседней страны.
Подобные мнения наиболее распространены в рыночной и торговой среде. Там, где продаются товары не очень высокого качества по низким ценам и где задействованы люди с не очень хорошим образованием.
Носители русского, которые общаются с китайцами в рыночной обстановке, не стремятся научить их своему языку и сами не учат китайский. Если и могут сказать несколько простых слов, иероглификой не владеют. При этом китайцы, которые долгое время работают в России, как правило, учат русский. Не на курсах, а по цепочке: говорящий по-русски носитель китайского обучает соотечественников.
Подобные мнения наиболее распространены в рыночной и торговой среде. Там, где продаются товары не очень высокого качества по низким ценам и где задействованы люди с не очень хорошим образованием.
Носители русского, которые общаются с китайцами в рыночной обстановке, не стремятся научить их своему языку и сами не учат китайский. Если и могут сказать несколько простых слов, иероглификой не владеют. При этом китайцы, которые долгое время работают в России, как правило, учат русский. Не на курсах, а по цепочке: говорящий по-русски носитель китайского обучает соотечественников.
Шпаргалка, которую сделал читинский «бизнесмен» для рабочих, не говорящих по-русски. Иероглифами записаны русские слова «когда», «где», «куда» и «сколько», а справа — их перевод на китайский язык.
В первую очередь владеющие русским китайцы учат соотечественников речи, а не письму. Передают звуки, как правило, иероглифами, потому что транскрипцией переводчики-самоучки могут и не владеть.
«При попытке передачи русских звуков китайскими происходит серьёзная фонетическая трансформация, связанная прежде всего с различиями в слогообразовании и возможностях фонематической сочетаемости», — пишут Гаврилова и Фёдорова: [ka-gda] становится [ka-ga-da]; [gъ-de] и [si-ko-li-ka] говорят вместо [gde] и [skol'-ka].
Слова усваиваются в такой «транскрипции» и потенциально формируют «китайский русский» — специфический этнолект (этнический диалект) со своим произношением. Но особенности интонирования в китайском и без неверной транскрипции приводят к тому, что его носители говорят по-русски с сильным акцентом и смещают ударения в словах. Такая «безграмотная» речь, по мнению Гавриловой и Фёдоровой, усиливает стереотипы о низком образовательном и культурном уровне китайцев. Вероятно, именно поэтому основная стратегия носителей русского при общении с ними — отказ от грамматической системы языка. Россияне
«При попытке передачи русских звуков китайскими происходит серьёзная фонетическая трансформация, связанная прежде всего с различиями в слогообразовании и возможностях фонематической сочетаемости», — пишут Гаврилова и Фёдорова: [ka-gda] становится [ka-ga-da]; [gъ-de] и [si-ko-li-ka] говорят вместо [gde] и [skol'-ka].
Слова усваиваются в такой «транскрипции» и потенциально формируют «китайский русский» — специфический этнолект (этнический диалект) со своим произношением. Но особенности интонирования в китайском и без неверной транскрипции приводят к тому, что его носители говорят по-русски с сильным акцентом и смещают ударения в словах. Такая «безграмотная» речь, по мнению Гавриловой и Фёдоровой, усиливает стереотипы о низком образовательном и культурном уровне китайцев. Вероятно, именно поэтому основная стратегия носителей русского при общении с ними — отказ от грамматической системы языка. Россияне
- выбирают несвойственный русскому порядок слов,
- заменяют все падежные формы формой именительного падежа,
- употребляют повелительные формы глагола вместо необходимых по контексту,
- используют существительные в качестве определений.
В первую очередь владеющие русским китайцы учат соотечественников речи, а не письму. Передают звуки, как правило, иероглифами, потому что транскрипцией переводчики-самоучки могут и не владеть.
«При попытке передачи русских звуков китайскими происходит серьёзная фонетическая трансформация, связанная прежде всего с различиями в слогообразовании и возможностях фонематической сочетаемости», — пишут Гаврилова и Фёдорова: [ka-gda] становится [ka-ga-da]; [gъ-de] и [si-ko-li-ka] говорят вместо [gde] и [skol'-ka].
Слова усваиваются в такой «транскрипции» и потенциально формируют «китайский русский» — специфический этнолект (этнический диалект) со своим произношением. Но особенности интонирования в китайском и без неверной транскрипции приводят к тому, что его носители говорят по-русски с сильным акцентом и смещают ударения в словах. Такая «безграмотная» речь, по мнению Гавриловой и Фёдоровой, усиливает стереотипы о низком образовательном и культурном уровне китайцев. Вероятно, именно поэтому основная стратегия носителей русского при общении с ними — отказ от грамматической системы языка. Россияне
«При попытке передачи русских звуков китайскими происходит серьёзная фонетическая трансформация, связанная прежде всего с различиями в слогообразовании и возможностях фонематической сочетаемости», — пишут Гаврилова и Фёдорова: [ka-gda] становится [ka-ga-da]; [gъ-de] и [si-ko-li-ka] говорят вместо [gde] и [skol'-ka].
Слова усваиваются в такой «транскрипции» и потенциально формируют «китайский русский» — специфический этнолект (этнический диалект) со своим произношением. Но особенности интонирования в китайском и без неверной транскрипции приводят к тому, что его носители говорят по-русски с сильным акцентом и смещают ударения в словах. Такая «безграмотная» речь, по мнению Гавриловой и Фёдоровой, усиливает стереотипы о низком образовательном и культурном уровне китайцев. Вероятно, именно поэтому основная стратегия носителей русского при общении с ними — отказ от грамматической системы языка. Россияне
- выбирают несвойственный русскому порядок слов,
- заменяют все падежные формы формой именительного падежа,
- употребляют повелительные формы глагола вместо необходимых по контексту,
- используют существительные в качестве определений.
Диалог иностранца (И) и русского (Р), который записали Гаврилова и Фёдорова во время исследования.
Носители русского, с которыми общались исследовательницы, оценивают такую манеру речи как имитацию «ломаного русского» китайцев и считают его более понятным для них.
Но не все россияне считают необходимым изменять свой язык при общении с носителями китайского. Диана Онасенко родилась и долгое время жила во Владивостоке. Говорит, что продавцы на китайских рынках понимали её, даже если она говорила на русском, как обычно. По словам Дианы, и в китайских приграничных городах, например в Суйфыньхэ, «все китайцы говорят на русском».
Диана без труда понимает местных носителей китайского. Считает, что их язык нельзя назвать ломаным: в основном китайцев отличает только особая интонация:
«Они могут ударение не там ставить или слова коверкать. Другое произношение. У китайцев речь более резкая, быстрая, они и на русском так говорят: не размеренно, а чеканят будто. Но русский вообще сложный язык, чтобы на нём нормально говорить иностранцам, поэтому я считаю, что это ничего».
По-особенному приходится вести себя только с китайскими туристами. Диана говорит, что немногие из них знают английский: одно из детских воспоминаний — как её мама объясняет китайцам дорогу жестами. Позже героиня сама рассказывала, как дойти до магазина: искала нужные слова в русско-китайском переводчике на телефоне. Сейчас общаться приходится редко: китайские туристы стали передвигаться с гидами организованными группами, их контакты с местными свелись к минимуму: «Они раньше были с виду более дружелюбными, а потом стали будто сами по себе».
Но не все россияне считают необходимым изменять свой язык при общении с носителями китайского. Диана Онасенко родилась и долгое время жила во Владивостоке. Говорит, что продавцы на китайских рынках понимали её, даже если она говорила на русском, как обычно. По словам Дианы, и в китайских приграничных городах, например в Суйфыньхэ, «все китайцы говорят на русском».
Диана без труда понимает местных носителей китайского. Считает, что их язык нельзя назвать ломаным: в основном китайцев отличает только особая интонация:
«Они могут ударение не там ставить или слова коверкать. Другое произношение. У китайцев речь более резкая, быстрая, они и на русском так говорят: не размеренно, а чеканят будто. Но русский вообще сложный язык, чтобы на нём нормально говорить иностранцам, поэтому я считаю, что это ничего».
По-особенному приходится вести себя только с китайскими туристами. Диана говорит, что немногие из них знают английский: одно из детских воспоминаний — как её мама объясняет китайцам дорогу жестами. Позже героиня сама рассказывала, как дойти до магазина: искала нужные слова в русско-китайском переводчике на телефоне. Сейчас общаться приходится редко: китайские туристы стали передвигаться с гидами организованными группами, их контакты с местными свелись к минимуму: «Они раньше были с виду более дружелюбными, а потом стали будто сами по себе».
Носители русского, с которыми общались исследовательницы, оценивают такую манеру речи как имитацию «ломаного русского» китайцев и считают его более понятным для них.
Но не все россияне считают необходимым изменять свой язык при общении с носителями китайского. Диана Онасенко родилась и долгое время жила во Владивостоке. Говорит, что продавцы на китайских рынках понимали её, даже если она говорила на русском, как обычно. По словам Дианы, и в китайских приграничных городах, например в Суйфыньхэ, «все китайцы говорят на русском».
Диана без труда понимает местных носителей китайского. Считает, что их язык нельзя назвать ломаным: в основном китайцев отличает только особая интонация:
«Они могут ударение не там ставить или слова коверкать. Другое произношение. У китайцев речь более резкая, быстрая, они и на русском так говорят: не размеренно, а чеканят будто. Но русский вообще сложный язык, чтобы на нём нормально говорить иностранцам, поэтому я считаю, что это ничего».
По-особенному приходится вести себя только с китайскими туристами. Диана говорит, что немногие из них знают английский: одно из детских воспоминаний — как её мама объясняет китайцам дорогу жестами. Позже героиня сама рассказывала, как дойти до магазина: искала нужные слова в русско-китайском переводчике на телефоне. Сейчас общаться приходится редко: китайские туристы стали передвигаться с гидами организованными группами, их контакты с местными свелись к минимуму: «Они раньше были с виду более дружелюбными, а потом стали будто сами по себе».
Но не все россияне считают необходимым изменять свой язык при общении с носителями китайского. Диана Онасенко родилась и долгое время жила во Владивостоке. Говорит, что продавцы на китайских рынках понимали её, даже если она говорила на русском, как обычно. По словам Дианы, и в китайских приграничных городах, например в Суйфыньхэ, «все китайцы говорят на русском».
Диана без труда понимает местных носителей китайского. Считает, что их язык нельзя назвать ломаным: в основном китайцев отличает только особая интонация:
«Они могут ударение не там ставить или слова коверкать. Другое произношение. У китайцев речь более резкая, быстрая, они и на русском так говорят: не размеренно, а чеканят будто. Но русский вообще сложный язык, чтобы на нём нормально говорить иностранцам, поэтому я считаю, что это ничего».
По-особенному приходится вести себя только с китайскими туристами. Диана говорит, что немногие из них знают английский: одно из детских воспоминаний — как её мама объясняет китайцам дорогу жестами. Позже героиня сама рассказывала, как дойти до магазина: искала нужные слова в русско-китайском переводчике на телефоне. Сейчас общаться приходится редко: китайские туристы стали передвигаться с гидами организованными группами, их контакты с местными свелись к минимуму: «Они раньше были с виду более дружелюбными, а потом стали будто сами по себе».
Любопытно: в рыночной коммуникации сформировался свой небольшой словарь, которым пользуются и русские, и китайцы:
- капитана — начальник;
- друга, корифана — обращение к лицу мужского пола;
- куня, кунечка — обращение к лицу женского пола; от китайского слова 姑娘 (gūniang) — «девушка»;
- кэмел — человек, который возит товар из Китая в Россию для местного предпринимателя. Тот оплачивает расходы на поездку. Произошло от английского слова camel — «верблюд». Производные: полукэмел (везёт товар частично для себя и частично для коммерсанта), кэмелиха, кэмелить;
- суперминимум — минимальная возможная цена;
- помогай, помогайка — посредник, который покупает товар для коммерсантов и/или решает их бытовые вопросы.
Ярослав Зеленский тоже длительное время общался с китайцами. Он работал в компании «Хавейл Мотор Мануфэкчуринг Рус» специалистом по закупкам. В 2019 году компания открыла завод в Тульской области, куда молодой человек и устроился. По словам Ярослава, 60% его коллег были китайцами, которые приезжали в Россию в командировки длительностью до полугода. Все они получили высшее образование и знали английский. На нём в основном и говорили в компании.
В Китае очень силён культ образования, без отличных оценок не поступают в топовые вузы, а без них, в свою очередь, не получают работу мечты. Поэтому взрослые китайцы стараются дать детям хорошее образование, а дети — его получить. Такая ситуация характерна для крупных городов Китая, так что неудивительно, что коллеги Ярослава хорошо владели английским. «Рыночные» китайцы, с которыми беседовали исследовательницы, скорее всего, были выходцами из сельской местности, которые не смогли получить хорошее образование и переехали в приграничные области России за более высоким заработком. Ярослав работал с представителями более образованных слоёв.
Один коллега молодого человека общался с ним на русском, так как изучал этот язык в университете. По словам Ярослава, иногда приходилось упрощать предложения или сокращать их, но чаще достаточно было подобрать более простую лексику или объяснить значения слов, которые не знал собеседник. Такое коммуникативное поведение не похоже на ситуацию, где один из собеседников — «хозяин положения».
Носитель русского — «ученик»
Дано: носителю русского что-то нужно от инофона, но вообще он не очень хочет общаться на иностранном языке, овладевать им.
В Китае очень силён культ образования, без отличных оценок не поступают в топовые вузы, а без них, в свою очередь, не получают работу мечты. Поэтому взрослые китайцы стараются дать детям хорошее образование, а дети — его получить. Такая ситуация характерна для крупных городов Китая, так что неудивительно, что коллеги Ярослава хорошо владели английским. «Рыночные» китайцы, с которыми беседовали исследовательницы, скорее всего, были выходцами из сельской местности, которые не смогли получить хорошее образование и переехали в приграничные области России за более высоким заработком. Ярослав работал с представителями более образованных слоёв.
Один коллега молодого человека общался с ним на русском, так как изучал этот язык в университете. По словам Ярослава, иногда приходилось упрощать предложения или сокращать их, но чаще достаточно было подобрать более простую лексику или объяснить значения слов, которые не знал собеседник. Такое коммуникативное поведение не похоже на ситуацию, где один из собеседников — «хозяин положения».
Носитель русского — «ученик»
Дано: носителю русского что-то нужно от инофона, но вообще он не очень хочет общаться на иностранном языке, овладевать им.
Ярослав Зеленский тоже длительное время общался с китайцами. Он работал в компании «Хавейл Мотор Мануфэкчуринг Рус» специалистом по закупкам. В 2019 году компания открыла завод в Тульской области, куда молодой человек и устроился. По словам Ярослава, 60% его коллег были китайцами, которые приезжали в Россию в командировки длительностью до полугода. Все они получили высшее образование и знали английский. На нём в основном и говорили в компании.
В Китае очень силён культ образования, без отличных оценок не поступают в топовые вузы, а без них, в свою очередь, не получают работу мечты. Поэтому взрослые китайцы стараются дать детям хорошее образование, а дети — его получить. Такая ситуация характерна для крупных городов Китая, так что неудивительно, что коллеги Ярослава хорошо владели английским. «Рыночные» китайцы, с которыми беседовали исследовательницы, скорее всего, были выходцами из сельской местности, которые не смогли получить хорошее образование и переехали в приграничные области России за более высоким заработком. Ярослав работал с представителями более образованных слоёв.
Один коллега молодого человека общался с ним на русском, так как изучал этот язык в университете. По словам Ярослава, иногда приходилось упрощать предложения или сокращать их, но чаще достаточно было подобрать более простую лексику или объяснить значения слов, которые не знал собеседник. Такое коммуникативное поведение не похоже на ситуацию, где один из собеседников — «хозяин положения».
Носитель русского — «ученик»
Дано: носителю русского что-то нужно от инофона, но вообще он не очень хочет общаться на иностранном языке, овладевать им.
В Китае очень силён культ образования, без отличных оценок не поступают в топовые вузы, а без них, в свою очередь, не получают работу мечты. Поэтому взрослые китайцы стараются дать детям хорошее образование, а дети — его получить. Такая ситуация характерна для крупных городов Китая, так что неудивительно, что коллеги Ярослава хорошо владели английским. «Рыночные» китайцы, с которыми беседовали исследовательницы, скорее всего, были выходцами из сельской местности, которые не смогли получить хорошее образование и переехали в приграничные области России за более высоким заработком. Ярослав работал с представителями более образованных слоёв.
Один коллега молодого человека общался с ним на русском, так как изучал этот язык в университете. По словам Ярослава, иногда приходилось упрощать предложения или сокращать их, но чаще достаточно было подобрать более простую лексику или объяснить значения слов, которые не знал собеседник. Такое коммуникативное поведение не похоже на ситуацию, где один из собеседников — «хозяин положения».
Носитель русского — «ученик»
Дано: носителю русского что-то нужно от инофона, но вообще он не очень хочет общаться на иностранном языке, овладевать им.
Чтобы изучить отношения носителей русского и финского, Гаврилова и Фёдорова анализировали языковой портрет Выборга. В кафе, ближайших к вокзалу, вывески частично написаны на финском, но далеко не вся важная информация доступна без знания русского: меню на финском найти можно, но часы работы и информация о бизнес-ланчах только на русском. Продавцы на центральном рынке, в «финском месте», готовы что-то «впарить» покупателям и на иностранном языке, но если бы не материальная выгода, вряд ли бы стали учить финский и демонстрировать повышенную вежливость.
Исследовательницы описывают отношение выборжан к иностранцам одной фразой: «Добро пожаловать! Но имейте в виду: мы не будем слишком для вас напрягаться». Для жителей приграничных территорий финский язык имеет только утилитарное значение: они знают его ровно настолько, насколько он им полезен. То есть стратегия носителей русского на русско-финской границе — учить финский, только если это необходимо, и на минимально достаточном уровне. Эта позиция распространена не только в Выборге.
Евгения Герасина рассказывает, что до пандемии коронавируса, пока жила в Санкт-Петербурге, почти каждые выходные с семьёй «ездила в Финку за хорошими продуктами: сыр, йогурты, рыба». Ездили в ближайший город — Лаппеенранту. Евгения говорит, что во время шоппинга можно было обходиться и без финского: в крупных супермаркетах, например Prisma, не нужно много общаться с продавцами: «обходились базовым знанием английского, да и рядом с Питером в городах немного по-русски понимают».
Милана Файзеева, студентка НИУ ВШЭ, поехала в Финляндию учиться по обмену. В Хельсинки записалась на языковые курсы, чтобы понимать финский. Сейчас Милана владеет финским на уровне А1, и дальше А2 продвигаться не собирается: «Мне он нужен сейчас для более комфортной и осознанной жизни». Милана использует финский в трёх ситуациях:
Исследовательницы описывают отношение выборжан к иностранцам одной фразой: «Добро пожаловать! Но имейте в виду: мы не будем слишком для вас напрягаться». Для жителей приграничных территорий финский язык имеет только утилитарное значение: они знают его ровно настолько, насколько он им полезен. То есть стратегия носителей русского на русско-финской границе — учить финский, только если это необходимо, и на минимально достаточном уровне. Эта позиция распространена не только в Выборге.
Евгения Герасина рассказывает, что до пандемии коронавируса, пока жила в Санкт-Петербурге, почти каждые выходные с семьёй «ездила в Финку за хорошими продуктами: сыр, йогурты, рыба». Ездили в ближайший город — Лаппеенранту. Евгения говорит, что во время шоппинга можно было обходиться и без финского: в крупных супермаркетах, например Prisma, не нужно много общаться с продавцами: «обходились базовым знанием английского, да и рядом с Питером в городах немного по-русски понимают».
Милана Файзеева, студентка НИУ ВШЭ, поехала в Финляндию учиться по обмену. В Хельсинки записалась на языковые курсы, чтобы понимать финский. Сейчас Милана владеет финским на уровне А1, и дальше А2 продвигаться не собирается: «Мне он нужен сейчас для более комфортной и осознанной жизни». Милана использует финский в трёх ситуациях:
Чтобы изучить отношения носителей русского и финского, Гаврилова и Фёдорова анализировали языковой портрет Выборга. В кафе, ближайших к вокзалу, вывески частично написаны на финском, но далеко не вся важная информация доступна без знания русского: меню на финском найти можно, но часы работы и информация о бизнес-ланчах только на русском. Продавцы на центральном рынке, в «финском месте», готовы что-то «впарить» покупателям и на иностранном языке, но если бы не материальная выгода, вряд ли бы стали учить финский и демонстрировать повышенную вежливость.
Исследовательницы описывают отношение выборжан к иностранцам одной фразой: «Добро пожаловать! Но имейте в виду: мы не будем слишком для вас напрягаться». Для жителей приграничных территорий финский язык имеет только утилитарное значение: они знают его ровно настолько, насколько он им полезен. То есть стратегия носителей русского на русско-финской границе — учить финский, только если это необходимо, и на минимально достаточном уровне. Эта позиция распространена не только в Выборге.
Евгения Герасина рассказывает, что до пандемии коронавируса, пока жила в Санкт-Петербурге, почти каждые выходные с семьёй «ездила в Финку за хорошими продуктами: сыр, йогурты, рыба». Ездили в ближайший город — Лаппеенранту. Евгения говорит, что во время шоппинга можно было обходиться и без финского: в крупных супермаркетах, например Prisma, не нужно много общаться с продавцами: «обходились базовым знанием английского, да и рядом с Питером в городах немного по-русски понимают».
Милана Файзеева, студентка НИУ ВШЭ, поехала в Финляндию учиться по обмену. В Хельсинки записалась на языковые курсы, чтобы понимать финский. Сейчас Милана владеет финским на уровне А1, и дальше А2 продвигаться не собирается: «Мне он нужен сейчас для более комфортной и осознанной жизни». Милана использует финский в трёх ситуациях:
Исследовательницы описывают отношение выборжан к иностранцам одной фразой: «Добро пожаловать! Но имейте в виду: мы не будем слишком для вас напрягаться». Для жителей приграничных территорий финский язык имеет только утилитарное значение: они знают его ровно настолько, насколько он им полезен. То есть стратегия носителей русского на русско-финской границе — учить финский, только если это необходимо, и на минимально достаточном уровне. Эта позиция распространена не только в Выборге.
Евгения Герасина рассказывает, что до пандемии коронавируса, пока жила в Санкт-Петербурге, почти каждые выходные с семьёй «ездила в Финку за хорошими продуктами: сыр, йогурты, рыба». Ездили в ближайший город — Лаппеенранту. Евгения говорит, что во время шоппинга можно было обходиться и без финского: в крупных супермаркетах, например Prisma, не нужно много общаться с продавцами: «обходились базовым знанием английского, да и рядом с Питером в городах немного по-русски понимают».
Милана Файзеева, студентка НИУ ВШЭ, поехала в Финляндию учиться по обмену. В Хельсинки записалась на языковые курсы, чтобы понимать финский. Сейчас Милана владеет финским на уровне А1, и дальше А2 продвигаться не собирается: «Мне он нужен сейчас для более комфортной и осознанной жизни». Милана использует финский в трёх ситуациях:
1. Знакомлюсь с финном и хочу показаться вежливой, «своей». Когда называешь слова на языке собеседника, уровень общительности у него +100.
2. В бытовых ситуациях с финнами. Например, подхожу к кассе, говорю Hei — «привет». Прощаюсь с сотрудником банка по телефону, говорю Moi Moi — «до свидания». При выполнении моей просьбы — Kiitos, то есть «спасибо». В магазинах предпочитаю говорить на финском, пользуюсь гугл-переводчиком: подхожу к консультанту и спрашиваю, где kukka. Он отвечает, что отдел цветов прямо по коридору и налево.
3. В экстренных ситуациях с финнами. Например, мне очень срочно нужно узнать дорогу, я спрашиваю у местных, как пройти, но они не понимают английский. Такое бывает редко, конечно: многие знают язык. Но пару раз случалось. Тогда я пыталась объяснить на финском.
2. В бытовых ситуациях с финнами. Например, подхожу к кассе, говорю Hei — «привет». Прощаюсь с сотрудником банка по телефону, говорю Moi Moi — «до свидания». При выполнении моей просьбы — Kiitos, то есть «спасибо». В магазинах предпочитаю говорить на финском, пользуюсь гугл-переводчиком: подхожу к консультанту и спрашиваю, где kukka. Он отвечает, что отдел цветов прямо по коридору и налево.
3. В экстренных ситуациях с финнами. Например, мне очень срочно нужно узнать дорогу, я спрашиваю у местных, как пройти, но они не понимают английский. Такое бывает редко, конечно: многие знают язык. Но пару раз случалось. Тогда я пыталась объяснить на финском.
1. Знакомлюсь с финном и хочу показаться вежливой, «своей». Когда называешь слова на языке собеседника, уровень общительности у него +100.
2. В бытовых ситуациях с финнами. Например, подхожу к кассе, говорю Hei — «привет». Прощаюсь с сотрудником банка по телефону, говорю Moi Moi — «до свидания». При выполнении моей просьбы — Kiitos, то есть «спасибо». В магазинах предпочитаю говорить на финском, пользуюсь гугл-переводчиком: подхожу к консультанту и спрашиваю, где kukka. Он отвечает, что отдел цветов прямо по коридору и налево.
3. В экстренных ситуациях с финнами. Например, мне очень срочно нужно узнать дорогу, я спрашиваю у местных, как пройти, но они не понимают английский. Такое бывает редко, конечно: многие знают язык. Но пару раз случалось. Тогда я пыталась объяснить на финском.
2. В бытовых ситуациях с финнами. Например, подхожу к кассе, говорю Hei — «привет». Прощаюсь с сотрудником банка по телефону, говорю Moi Moi — «до свидания». При выполнении моей просьбы — Kiitos, то есть «спасибо». В магазинах предпочитаю говорить на финском, пользуюсь гугл-переводчиком: подхожу к консультанту и спрашиваю, где kukka. Он отвечает, что отдел цветов прямо по коридору и налево.
3. В экстренных ситуациях с финнами. Например, мне очень срочно нужно узнать дорогу, я спрашиваю у местных, как пройти, но они не понимают английский. Такое бывает редко, конечно: многие знают язык. Но пару раз случалось. Тогда я пыталась объяснить на финском.
Получается, что помимо описанных исследовательницами стратегий, есть, как минимум, ещё три:
Получается, что помимо описанных исследовательницами стратегий, есть, как минимум, ещё три:
- 1Понять и научить: носитель русского не трансформирует речь во время коммуникации с иностранцем, не пытается казаться понятнее. Погружает инофона в «неадаптированную» языковую среду, хотя иногда исправляет ошибки собеседника. Характерно для ситуаций, где собеседники равны и общаются долгое время.
- 2Понять и простить: носитель говорит с инофоном, как с носителем, не изменяет свою речь и не поправляет собеседника. Характерно для кратковременной коммуникации.
- 3Уйти в отказ: взаимодействие с инофоном происходит невербально или на английском, собеседники не знают и не собираются учить языки друг друга.
- 1Понять и научить: носитель русского не трансформирует речь во время коммуникации с иностранцем, не пытается казаться понятнее. Погружает инофона в «неадаптированную» языковую среду, хотя иногда исправляет ошибки собеседника. Характерно для ситуаций, где собеседники равны и общаются долгое время.
- 2Понять и простить: носитель говорит с инофоном, как с носителем, не изменяет свою речь и не поправляет собеседника. Характерно для кратковременной коммуникации.
- 3Уйти в отказ: взаимодействие с инофоном происходит невербально или на английском, собеседники не знают и не собираются учить языки друг друга.
Стратегии общения с иностранцами гораздо более разнообразны, чем можно найти в одном исследовании. Остаётся пожелать, чтобы собеседники понимали вас настолько, чтобы не хотелось пополнить список стратегией «обнять и плакать».
Стратегии общения с иностранцами гораздо более разнообразны, чем можно найти в одном исследовании. Остаётся пожелать, чтобы собеседники понимали вас настолько, чтобы не хотелось пополнить список стратегией «обнять и плакать».
Автор: Елизавета Стрючкова
14 октября 2021, 16:00
14 октября 2021, 16:00
Гаврилова, Т., Фёдорова, К. Лингвистические стратегии носителей русского языка при коммуникации с различными иноязычными собеседниками. [Электронный ресурс], URL: https://www.academia.edu/22678572/Лингвистические_стратегии_носителей_русского_языка_при_коммуникации_с_различными_иноязычными_собеседниками.