Примерно так звучит старая кавээновская шутка. Она совсем не о грамматике, но вполне можно сказать, что в старославянском языке простые предложения объединялись выгоды ради — чтобы чётко выразить мысль, не исказить сообщение. Отношения между ними были разными и зависели от смысла высказывания.

Чтобы образовать сложное смысловое единство — законченный по содержанию отрывок, простые предложения «нанизывали» друг на друга, как бусинки на нитку. Формальными показателями связи с соседними предложениями были союзы и частицы.

Поскольку об интонации в старославянском и древнерусском языках всё ещё ничего не известно, а знаков препинания в современном смысле не было, каждое простое предложение в «бусах» рассматривают как относительно самостоятельное, а связи между ними — как присоединительные.

Сочинение, но не школьное

О сочинительной связи говорят, если одно из предложений, связанных с помощью союзов или частиц, не поясняет другое, а только продолжает развитие событий внутри цельного отрывка.

Самые распространённые средства сочинительного присоединения в старославянском языке:

Когда предложения шли друг за другом и сообщали о последовательных или не противоречащих друг другу событиях, их обычно соединяли союзом и: ч҃лкъ єтєръ имѣ дъва с҃ны · и рєчє мєнъшi с҃нъ о҃цю... i разъдѣлi има имѣниє · и нє по мноsѣхъ дънєхъ сьбьравъ вьсє мьши сн҃ъ · отидє далєчє · и тѹ сы расточи имѣниє своє — Некий человек имел двух сыновей. И сказал младший сын отцу... И (он) разделил между ними имущество. И через некоторое время, собрав всё, младший сын ушёл в далёкую страну. И, будучи там, растратил всё своё имущество.

Здесь сообщается о событиях, которые последовательно сменяют друг друга. В другом примере связанные союзом и простые предложения развивают одну мысль и дополняют друг друга: вьсѣкъ бо просѧи приємлєтъ · i iщѧи обрѣтаатъ. i тлъкѫщюмѹ отвръзаатъ сѧ — Всякий же просящий получает, и ищущий находит, и стучащему — открывается.

При отрицании те же отношения выражали союзом ни: нє дадитє ст҃аго псомъ · ни помѣтаитє бисьръ вашихъ прѣдъ свиньѣми — Не давайте святыни псам. И не мечите бисера своего перед свиньями.

В вопросительных предложениях эквивалентом и была частица ли. Она в таких случаях выполняла функцию присоединительного союза и перемещалась в начало предложения: что жє видиши сѫчєцъ въ оцѣ братра твоєго. а бръвъна єжє єстъ в оцѣ твоємь нє чюєши. ли како рєчєши братрѹ твоємѹ. остави и изъмѫ сѫчєцъ из очєсє твоєго · i сє бръвъно в оцѣ твоємь — Почему же (ты) видишь сучок в глазу своего брата, а бревна, которое в твоём глазу, не замечаешь? И как же ты скажешь своему брату: — Давай, я выну сучок из твоего глаза! — ведь в твоём глазу — бревно!

Если в последующем предложении было сообщение о событиях, действиях или состояниях, которые логически не вытекали из содержания предыдущего или противоречили, противопоставлялись ему, то средством присоединения становились союз а или частица жє:

Более сильное противопоставление, противоречие выражали союзом нъ: и отъвѣтъ прiємъшє в сьнѣ · нє възвратишѧ сѧ къ иродѹ · нъ инѣмь пѫтємь отiдѫ въ странѫ своѭ — И, получив во сне предупреждение свыше (откровение), (они) не возвратились к Ироду; но (а) иной дорогой ушли в свою страну.

Пояснительная бригада

Иногда одно из предложений текста поясняло другое, то есть раскрывало или уточняло его содержание, поясняло какой-то из его членов.

Когда поясняющее уточняло содержание всего поясняемого предложения в целом, они могли соединяться теми же союзами и частицами, которые используются при сочинительном присоединении. В одном из евангельских рассказов уверенность присутствующих в том, что Пётр — один из учеников Иисуса, передают так: въ iстинѫ i ты отъ нихъ єси · i бєсѣда твоѣ авѣ тѧ творитъ. Дословно это можно перевести как «Ты действительно из их числа, и твой разговор (диалект) выдаёт тебя».

Пояснительное значение встречалось и у союза а: а бы съдє былъ · нє ѹмрълъ братъ наю — Если бы ты был здесь, не умер бы наш брат. Дословно: «А был бы ты здесь, не умер бы наш брат». Противопоставление усиливается сослагательным наклонением, приобретает значение условия.

Очень распространённый показатель пояснения – частица бо. Она указывала на причинные отношения: i аштє отпѹщѫ ѩ нє ѣдъшѧ въ домы своѩ · ослабѣѭтъ на пѫти дрѹsии бо ихъ из далєчє сѫтъ пришъли — И если (я) отпущу их по домам голодными, (они) ослабеют в дороге, так как многие из них пришли издалека.

Цель выражалась союзом-частицей да: помилуи мѧ и приими. да нє бѫдѫ звѣрьми изѣдєна — Пожалей меня и впусти, чтобы не съели меня звери.

Предложения с местоимённым наречием ѥгда — «тогда, в то время» — указывали на время, с которым связано сообщение в поясняемом предложении: ѥгда жє ѹбо придєтъ господинъ винограда · чъто сътворитъ дѣлатєлємъ тѣм — Когда (если) же явится хозяин виноградника, что он сделает с теми работниками?

Союз ащє был «чисто» условным. Только если выполнятся условия, сформулированные в поясняющем, осуществится действие поясняемого: i аштє отпѹщѫ ѩ нє ѣдъшѧ въ домы своѩ · ослабѣѭтъ на пѫти дрѹsии бо ихъ из далєчє сѫтъ пришъли — И если (я) отпущу их по домам голодными, (они) ослабеют в дороге, так как многие из них пришли издалека.

Предложения с да поясняли цель действия: помилуи мѧ и приими · да нє бѫдѫ звѣрьми изѣдєна — Пожалей меня и впусти, чтобы не съели меня звери.

Во всех этих случаях поясняющее и поясняемое предложение располагались в порядке, который совпадал с порядком событий, о которых идёт речь. Последовательность предложений не соответствовала последовательности событий, если на причину указывали с помощью союза понє жє: вєсь длъгъ твои отпѹстихъ тєбѣ · понє жє ѹмоли мѧ — Весь твой долг (я) простил тебе, потому что (ты) упросил меня. Союз уточняет реальную временную последовательность событий: «Простил после того, (как) ты упросил меня».

Пояснительную функцию выполнял и союз яко — в глаголических памятниках ѣко. Он образовался от местоимённого наречия и первоначально обозначал «так, вот, ведь». Это самый распространённый в старославянских текстах союз пояснения, который мог выражать разные смысловые отношения.

Очень распространено было пояснение, которое можно воспринять и как сравнение, и как способ действия: отъпѹсти намъ длъгы наши · ѣко и мы отъпѹштаємъ длъжъникомъ нашимъ — Прости нам наши долги, как мы прощаем своим должникам.

В старославянских памятниках есть предложения, которые поясняют отдельный член другого предложения. Те, что поясняли глагол, содержали вопросительно-относительные местоимения в разных падежных формах:

Предложения, которые поясняли имя, содержали местоимение ижє (он же): ч҃къ єтєръ бѣ богатъ · iжє iмѣашє приставьникъ — Был богатый человек, который имел управляющего. Дословно: «Человек был богат. Он же имел управляющего».

Такие предложения нередко вклинивались в другие и этим напоминали современные вставные или вводные конструкции: вьсѣкъ ѹбо ижє слышитъ словєса моѣ си и творитъ ѣ · ѹподоблѭ и мѫжѫ мѫдрѹ. ижє созъда храминѫ своѭ на камєнє — Всякого же, кто слышит эти мои слова и следует им, (я) уподоблю разумному человеку, который построил свой дом на камне. Дословно: «Всякого же (он же слышит эти мои слова и следует им) я уподоблю его разумному человеку. Он же построил свой дом на камне».

Старославянские и древнерусские смысловые единства, которые состояли из нескольких предложений, напоминают современные сложные предложения. Особенно если заменить точки внутри на запятые, двоеточия или тире. Но грамматически цельными эти конструкции не были, да и делились на предложения условно.

Прошло несколько веков, прежде чем развились сложносочинённые, а затем, позже, сложноподчинённые предложения: о придаточных впервые написали Александр Востоков и Николай Греч в первой половине XIX века. Впрочем, до этой точки лингвистической ленты времени мы ещё доедем.