У любого проекта есть миссия, цель и структура, которая часто с ними связана. С предложениями, в том числе простыми, всё точно так же. Разбираемся, какие «наработки» старославянского и древнерусского синтаксиса сохранил современный русский и как песня «Металлики» помогает понять, чем «великий и могучий» отличался от себя же несколько веков назад.

Миссия: отрицать

Любое высказывание или сообщение — или утверждение, или отрицание. Специальные грамматические показатели есть только у отрицательных предложений, а если этих показателей нет – предложение утвердительное.

Обычный показатель отрицания в старославянском языке — частица нє, которая изначально находилась перед глаголом. В этой позиции она соединялась с формами настоящего времени глагола быти:

Форма из второго примера со временем превратилась в знакомое современному носителю русского языка слово нет. И если нѣстъ можно назвать глаголом, то нет не относят ни к одной из частей речи. Так и говорят: слово нет. Впрочем, старый вариант до сих пор можно встретить в современном языке. Например, в выражении несть числа.

Отрицательная частица могла находиться не только перед глаголом, но и перед любым знаменательным словом, на которое падало ударение. Например, в предложении южє нє много гл҃ѭ съ вами — Уже не долго я буду говорить с вами — отрицается не само действие или состояние, а частные моменты, которые ему сопутствуют.

Усилить отрицание в предложении помогала частица ни. Она была отрицательным вариантом союза-частицы и со значением «даже». Дополнительное отрицание ни использовали только перед словом, на которое падало логическое ударение: нє хотѣашє ни очию възвєсти на нєбо: Он не хотел (здесь в значении «не решался») даже глаз поднять к небу.

К глаголу ни относилось, только если отрицание повторялось при однородных глагольных конструкциях. При этом частица появлялась вместо нє перед вторым членом: нє дадидє с҃таго псомъ · ни помѣтаитє бисьръ вашихъ прѣдъ свиньѣми — Не давайте святыни псам и не мечите бисера своего перед свиньями; нє сѣѭтъ ни жьн'ѭтъ – Не сеют, не жнут.

При местоимениях и наречиях отрицание ни обычно усиливала частица жє: никъто жє (ни ѹ кого жє), ничьто жє, никъдє жє и так далее. Это её миссия, даже когда она сотрудничает не с отрицаниями.

В современном русском языке не в отрицательном предложении обязательно, даже если есть ни (ни один не пришёл, никто не сказал). В старославянском, если слово с частицей ни стояло до глагола, нє могло отсутствовать: ни въ из(драи)ли толикы вѣры обрѣтъ — Даже в Израиле не найдя такой веры.

Похожие конструкции есть в английском языке. Например, название песни группы Metallica выглядит как Nothing else matters («остальное неважно», дословно: «ничто другое имеет значение»), а не как Nothing else doesn't matter (буквально: «ничто другое не имеет значения»).

Часто в таких случаях нє всё-таки употреблялось: ничєсо жє нє обрѣтє на нєи — Ничего не нашёл на ней. Это, отмечает Г. А. Хабургаев, чисто славянское новообразование. Считается, что так проявлялась живая особенность речи переводчиков, поскольку отсутствие второго отрицания – индоевропейское явление. Оно было свойственно в том числе греческому языку, калек с которого много в старославянских текстах.

Когда после глагола с отрицанием нє следовало несколько однородных членов, частица ни появлялась перед вторым: нє зови дрѹгъ своихъ ни братриѩ · ни рождєниѣ твоєго · ни сѫсѣдъ богатъ — Не зови (ни) друзей своих, ни родственников своих, ни богатых соседей.

В примере выше ярко отражается присоединительная функция союзов-частиц в старославянском языке: когда определённое отрицательное суждение — допустим, нє зови дрѹгъ своихъ — уже высказано, к нему добавляются другие возможные варианты, которые в утвердительном предложении присоединялись бы союзом и.

Иногда частица ни появлялась перед первым членом отрицательного перечисления: нє възмѣтє на пѫт ни жъзла · ни пiры · ни хлѣба... — Не берите в дорогу ни посоха, ни питья, ни хлеба. Эта конструкция привычна для нас, но в старославянских и древнерусских памятниках встречалась ещё редко.

Цели высказывания

В современном русском языке предложения по цели высказывания делятся на три группы: повествовательные, вопросительные и побудительные, а по интонации могут быть восклицательными или невосклицательными. Оценить интонационное оформление старославянских и древнерусских текстов невозможно: сохранились только письменные памятники. Поэтому восклицание «вычисляют» по характерным речевым приёмам, а предложения такого типа выделяют ещё в одну группу по цели высказывания, а не по интонации.

Наиболее обычны повествовательные предложения. Они сообщают о каком-то факте действительности, а эмоции, которые это событие сопровождают, не выражаются. Например: ч҃къ єтєръ бѣ богатъ — Некий человек был богат.

У собственно восклицательных предложений, которые не заключают в себе побуждения или вопроса, обычно нет специальных показателей, кроме интонации. Но в ораторской речи есть приёмы, которые обычно сопровождают восклицательные предложения и, следовательно, могут восприниматься как показатели восклицания. Старославянские тексты предназначались для публичного чтения во время литургии или молитв, поэтому, пишет Г. А. Хабургаев, их можно рассматриваться как образцы ораторской речи.

В числе характерных особенностей речи ораторов риторические обращения. Они постоянно встречаются в наставлениях Христа: что жє видиши сѫчєцъ въ оцѣ братра твоєго · а бръвъна єжє єстъ въ оцѣ твоєм нє чюєши... лицємѣрє · iзьми пръвѣє бръвъно из очєсє твоєго — Почему же ты видишь сучок в глазу своего брата, а в своём глазу и бревна не чувствуешь? Лицемер! Вынь сначала бревно из своего глаза!.. Выделенное обращение указывает на то, что фразу нужно произносить с гневом, то есть с восклицательной интонацией.

Ещё один показатель восклицательных предложений — междометия, которые в старославянских памятниках встречаются, как правило, при обращениях: ѡ родє нє вѣръны и развращєны — О хитрое и развращённое племя!

Междометием стоит считать и слово горє во фразе горє вамъ кънигъчиѩ и фарисѣи · лицємѣри — Горе вам, книжники и фарисеи! Лицемеры!

Побудительные предложения выражают разные оттенки волеизъявления: приказ или запрет, просьбу, совет, желание. Их характерный показатель — глагол в форме повелительного наклонения: нє възмѣтє на пѫт ни жъзла · ни пiры · ни хлѣба... — Не берите в дорогу ни посоха, ни питья, ни хлеба.

Побудительное предложение в старославянском языке могло усиливаться союзом да с оттенком приказа или категорического побуждения: да продадѫтъ и · и жєнѫ єго и чѧда... — Пусть продадут его (самого), и жену его, и детей. Да в таких случаях приобретало функцию частицы, которая сохраняла побудительное значение при формах как повелительного наклонения, так и настоящего или будущего времени.

Выступать в роли побудительных могли безличные отрицательные предложения со значением запрета: нє достоитъ ти имѣти єѩ — Не до́лжно тебе обладать ею!; нє добро єсть быти чловѣкѹ ѥдиомѹ — Не подобает человеку быть одному.

Вопросительные предложения в старославянском и древнерусском языках часто «выдавала» частица ли: ты ли царь єси iюдѣiскъ — Ты ли царь Иудейский? С отрицанием такие предложения приобретали характер риторического вопроса: нє отъ жєны ли роди сѧ — Не от женщины ли родился (он, то есть Христос)?

Частицу ли обычно использовали, когда ответа требовало вопросительное высказывание в целом, то есть когда на поставленный вопрос можно было ответить «да» или «нет». Когда под вопросом находился какой-то из членов предложения, употреблялись заменявшие его относительные местоимения или наречия. Они превращались в вопросительные: къто прикоснѫ сѧ ризъ моiхъ — Кто дотронулся до моих одежд?

Придать вопросу оттенок сомнения или удивления помогала частица єда — «разве», «неужели». Из-за значения её обычно использовали в риторических вопросах, которые предполагали отрицательный ответ: єда можєтъ слѣпьць слѣпца водити — Разве может слепой водить слепого?

В одно лицо

Для старославянского языка были характерны односоставные предложения без подлежащего. Некоторые из них были неполными. Например, в предложении i ицѣли многы нєдѫжныѩ (И исцелил многих больных) субъект действия — не говорящий или его собеседник, а определённое лицо, о действиях которого говорится. И если подлежащее здесь не обозначили, то только потому, что действующее лицо называли до этого и оно известно читателю. Структурные особенности ни при чём.

Другое дело, если словесно выраженного подлежащего нет при сказуемых с глагольными формами первого или второго лица. В предложении сєло кѹпихъ и имамь нѫждѫ изити и видѣти є — (Я) купил поле и должен пойти и осмотреть его — субъект действия не «подразумевается»: на него указывает глагол в форме первого лица единственного числа. По структуре такое предложение односоставное (отсутствует состав подлежащего), а по характеру действующего лица — определённо-личное.

В некоторых предложениях действующее лицо не определено: неважно, кто или что совершает действие. Такие предложения неопределённо-личные. В них сказуемое, как и в современном русском, выражалось формой третьего лица множественного числа: i сє принѣсѧ ємѹ ослаблѣнъ жилами — И вот принесли к нему (к Иисусу) парализованного.

Такие предложения, как пишет Г. А. Хабургаев, «видимо, были характерны для живой славянской речи, так как в греческом оригинале им, как правило, соответствуют страдательные обороты».

Иногда в старославянских текстах с неопределённо-личным значением употреблялись формы третьего лица единственного числа, которые на современный язык переводятся во множественном: пишєтъ · нє о хлѣбѣ єдиномъ поживєтъ чловѣкъ — Пишут (то есть сказано, говорят), не одним только хлебом живёт человек.

Обобщённо-личные предложения были характерны для отрывков, которые содержат поучения. Такие предложения оформлялись как односоставные, если в сказуемом была форма второго лица: єгда званъ бѫдєши на бракъ · нє сѧди на прѣдьнiимь мѣстѣ — Если будешь приглашён на свадьбу, не садись на почётное место.

В поучительном тексте приближались по значению к обобщённо-личным двусоставные предложения с относительным местоимением в функции подлежащего: аштє кто ходитъ въ дьнє нє потъкнєтъ сѧ... аштє кто ходитъ ноштиѭ · потъкнєтъ сѧ — Тот, кто ходит днём — не спотыкается, а кто ходит ночью — спотыкается.

Безличные предложения в старославянском языке были трёх типов:

Безличными становились предложения, где отрицалось бытие, существование. Имя, которое обозначало отрицаемый предмет или лицо, в таких предложениях употреблялось в родительном падеже: кораблѣ иного нє бѣ тѹ — Не было там иного судна. В соответствующих утвердительных оборотах использовали именительный падеж: бѣ корабль тѹ — Было там судно.

Синтаксис простого предложения в современном русском языке не слишком отличается от того, что было в старославянском и древнерусском. Многие особенности сохранились или тихо-мирно живут в родственных языках и выполняют свои миссии-цели. Со сложными предложениями всё не так просто: трудно сказать, были ли они вообще. Подробнее об этом расскажем в следующем материале.