Во времена Советского Союза русский язык в Молдавии был основным для делопроизводства, обучения и межнационального общения. Но когда республика стала независимой, пришлось заново решать, какой статус дать русскому и даже какой язык считать государственным — молдавский или румынский. Пробуем разобраться в языковой политике Молдовы, а помогут нам в этом анализ статистики, жители страны и эксперты — учителя русского языка Жанна Стрэтилэ из Кишинёва и Ольга Макарова из Тирасполя.

Как жители Молдовы боролись за национальный язык

Молдавия стала республикой СССР одной из последних — в 1940 году. Тогда власти Союза объединили молдавскую автономию в составе Украинской ССР и территорию Бессарабии между Днестром и Прутом, которую получили от Румынии по пакту Молотова-Риббентропа в 1939 году.

Тогда в республике начали внедрять русский как язык межнационального общения народов СССР. Высшее образование и делопроизводство стали русскоязычными, а литература на румынском оказалась под запретом. Расцвет русификации пришёлся на годы власти первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва: он считал, что по мере продвижения к коммунизму языковые различия должны стираться.

Жители Молдавии, однако, полностью на русский не перешли. По данным переписи населения СССР в 1989 году, две трети жителей страны были молдаванами и в повседневной жизни предпочитали национальный язык, особенно выходцы из сельской местности.

В молдавских сёлах языком обучения был молдавский, в северной Молдавии, где много украинских сёл, — украинский, рассказывает учитель русского из Тирасполя Ольга Макарова. Она сама, молдаванка, училась в русской школе: её родителей распределили в русско-украинское село, где на молдавском не преподавали. На национальном языке говорили дома, а на уроках — по-русски. По воспоминаниям Ольги, конфликтов на национальной или языковой почве не было, напряжённость появилась только в 1990-е годы, когда начали обсуждать переход Молдовы на латинский алфавит и возможное присоединение к Румынии.

В 1988 году молдавские активисты опубликовали «Письмо 66». Подписанты — 66 представителей интеллигенции — выступали за то, чтобы национальный язык стал государственным и перешёл на латинскую графику. Соответствующий закон парламент Молдовы принял в 1989 году после многотысячных демонстраций в поддержку языка титульной нации.

Закон о языках 1989 года провозгласил русский языком межнационального общения. Позднее, в новейшей истории Молдовы, он терял, приобретал и снова терял этот статус. Сейчас, согласно конституции, государство «признает право на сохранение, развитие и функционирование русского языка и других языков, используемых на территории страны», но особого статуса русскому Молдова не предоставляет.

В 90-е годы, рассказывает Ольга Макарова, на многих предприятиях руководство ставило сотрудникам ультиматум: или учите молдавский, или увольняетесь и уезжаете. В короткий срок освоить новый язык было невозможно даже при желании, поэтому многие уехали в Россию.

Когда Молдова обрела независимость, там стали больше говорить по-молдавски. Это произошло потому, что многие русскоязычные жители уехали, рассказывает учительница русского языка Жанна Стрэтилэ. «Но в нашей стране всё же остается немало носителей русского, где-то 30-40%, которые предпочитают общаться на своем родном языке», — отмечает Жанна.

Самые русскоязычные регионы Молдовы — Приднестровье и Гагаузия. Именно там переход на латинскую графику в 1990-е вызывал больше всего протестов. И именно там живёт большая часть граждан Молдовы, которые обзаются по-русски в повседневной жизни.

Как говорят в Приднестровье и Гагаузии

По мнению исследователей Дмитрия Фурмана и Кристины Батог, русскоязычные жители Молдовы почувствовали угрозу от национального молдавского движения. Русских пугала перспектива не просто превратиться из представителей, как говорят учёные, «главного народа» СССР в национальное меньшинство независимой Молдовы, а стать крохотным меньшинством в чуждой Румынии.

Три национальности — три языка

В Приднестровье новый закон о языке вызывал возмущение: там русский был основным языком для большинства жителей. Желание приднестровцев говорить преимущественно по-русски и отказ переходить на молдавский с латинской графикой вылилось в декларацию независимости в 1990 году.

Боевые действия начались в городе Дубоссары, а потом перекинулись и на город Бендеры. В стычках участвовали приднестровские гвардейцы и молдавская милиция. Приднестровцы хотели остаться в составе СССР и говорить по-русски, а когда Союз распался, — стать независимым государством. Молдавские власти стремились к территориальной целостности Молдовы, независимости от СССР и единственному официальному языку — молдавскому на латинице. После боевых действий, в 1992 году, «граница» пролегла по реке Днестр. Ни одно государство ООН не признало её, но власти правобережной Молдовы перестали контролировать левобережье.

В Приднестровье треть жителей — молдаване, треть — русские и почти треть — украинцы. Поэтому в регионе три официальных языка: молдавский, русский и украинский. Причём, в отличие от правобережной Молдовы, на левом берегу Днестра не перешли на латинскую графику и пишут по-молдавски кириллицей.

Ольга Макарова объясняет, что такая языковая ситуация в Приднестровье сложилась потому, что регион в разное время был частью и Российской империи, и Украины, и Молдовы:

Ольга отмечает, что украинский и молдавский в Приднестровье подвергаются влиянию и друг друга, и русского языка, поэтому в регионе распространён так называемый суржик и есть свой вариант молдавского.

По словам Ольги Макаровой, школы в Приднестровье обучают детей на всех трёх официальных языках в зависимости от того, какой из них преобладает в конкретном населённом пункте. В Тирасполе, говорит учительница, 16 русских школ, две молдавские, украинский лицей, украинская школа и румынская школа. Русский язык популярен у молодёжи, потому что приднестровские школьники часто уезжают учиться в российские вузы, а люди постарше едут в Россию работать.

«Русский язык у нас можно назвать языком межнационального общения: чтобы решить какой-то вопрос, проще перейти на русский язык, потому что его знают абсолютно все. Степень владения, конечно, неодинаковая, но нет тех, кто бы совсем не говорил, — рассказывает Ольга. В многонациональных компаниях вне зависимости от родных языков собеседников люди тоже переходят на русский, чтобы понять друг друга: "Если девять из десяти человек в компании знают молдавский, а один нет, все будут говорить по-русски из уважения к тому, кто не говорит по-молдавски"».

Молдавский используют и в культурной сфере: в Приднестровье много спектаклей и концертов на молдавском языке, а в праздник весны Мэрцишор поют песни именно по-молдавски. На Мэрцишор приходят и русскоязычные жители Приднестровья. Не все они знают молдавский одинаково хорошо, но большинство язык понимают, говорит Ольга.

Студент Тарас Шевченко рос в Тирасполе в двуязычной семье: дома говорили на украинском и русском. Мама Тараса родом из Винницкой области Украины, она с детства говорит по-украински, а русский выучила уже в школе в Молдове. Отец общается по-русски, а украинским не владеет, потому что его родную Николаевскую область русификация затронула сильнее. Тарас в детстве смотрел и украинские, и российские телешоу, а на лето ездил к родственникам, с которыми говорил по-украински.

За пределами семьи Тарас в основном общался по-русски: «Русский — основной язык коммуникации в Приднестровье, поэтому растешь в русскоязычной среде». По его мнению, такое положение — наследство СССР, когда русский был языком межнационального общения. Тарас учился в русскоязычной школе и мог изучать молдавский на кириллице и украинский как дополнительный язык: «То есть несмотря на то что в Приднестровье три официальных языка, русский — доминирующий».

В регионе есть лицеи с обучением только на молдавском или украинском, но в Тирасполе, например, их всего два: один украинский и один молдавский. Тарас замечает, что школы без уклона в молдавский преподают язык на кириллице, а молдавские лицеи — на латинице. «Если ты идешь в молдавский лицей — подразумевается, что ты хочешь поступать в молдавский университет, и кириллица для тебя бессмысленна, а в Приднестровье бессмысленна латиница», — говорит Тарас.

Окружающее пространство в Приднестровье тоже в основном русскоязычно: объявления и вывески на улицах написаны по-русски, телевидение — русскоязычное с молдавским и украинским дубляжом. Но баннеры с надписями на русском Тарас видел и в Кишинёве, куда из Тирасполя ехать всего полтора часа.

Жители Молдовы могут свободно ездить с одного берега Днестра на другой, приднестровцы оформляют молдавские паспорта: связи между правобережьем и левобережьем не разорваны. Более того, говорит Тарас, в государственных учреждениях Молдовы в ближайших к Приднестровью городах есть русскоязычные сотрудники, которые разрешают жителям левобережья заполнять документы по-русски, хотя официально документооборот Молдовы ведётся на румынском языке.

По словам Тараса, с ним и в Кишинёве говорили по-русски, если собеседник знал язык: негатива в свой адрес он не встречал. Но, конечно, не каждый житель правобережной Молдовы владеет русским.

Язык малого народа

Анастасия Кёся родилась в Гагаузии. В конце 1980-х регион взял курс на независимость от Молдовы по тем же причинам, что и Приднестровье: жители были в основном русскоязычные либо говорили на национальном, гагаузском, языке.

В отличие от Приднестровья, в Гагаузии обошлось без жертв. «Дедушка рассказывал, как они с другими мужчинами заблокировали въезды в город машинами и со своими охотничьими ружьями контролировали, кто выезжает, а кто заезжает. И те автобусы с молдавской стороны, что приезжали, просто разворачивались», — вспоминает Анастасия. По её словам, правительственных войск не хватало, поэтому на территорию отправили студентов и добровольцев охранять порядок, но никто не стрелял.

Гагаузия провозгласила независимость в 1990 году, но уже через четыре года получила статус автономной области в составе Молдовы и к лету 1995 года мирно интегрировалась обратно. Официальными языками стали молдавский, гагаузский и русский.

По словам Анастасии, люди в регионе говорят в основном по-русски и по-гагаузски, но молодое поколение плохо знает национальный язык. Школьное образование в Гагаузии русскоязычное, хотя гагаузский и румынский тоже учат. «Если родители поощряют и помогают, тогда проблем нет, а если изучение остаётся на уровне школы, сложно начать разговаривать по-гагаузски», — считает Анастасия.

По её мнению, русский стал доминировать потому, что в области при СССР выросло несколько поколений людей, которые говорят только на этом языке. Родители Анастасии перенимали гагаузский от своих бабушек и дедушек, поколение их родителей не стремилось передать родной язык детям. Национальный язык может не знать уже поколение 40-50-летних, «потому что с рождения с ними разговаривали на русском, учили их на русском, и эти люди считают русский родным».

Но в Гагаузии и сейчас есть семьи, которые передают национальный язык из поколения в поколение, и даже люди, которые принципиально отказываются говорить по-русски. Большинство семей, с которыми дружат родственники Анастасии, знают гагаузский, общаются именно на национальном языке: «Когда мы приезжаем и все собираются, на застольях гагаузский очень часто звучит. И просто если на улице или рынке встречаемся».

Как уживаются румынский и русский

Молдавские регионы неоднородны по этническому составу. Согласно последней переписи, национальные меньшинства преобладают в Гагаузии, Тараклийском районе и Кишинёве, а в городе Бельцы составляют почти четверть. Эти же регионы самые русскоязычные, хотя там живут не только русские. В Северной Молдове больше украинцев, в Кишинёве и Бельцах — русских и украинцев, а в Южной Молдове — гагаузов и болгар.

Данные по Приднестровью отсутствуют, так как там не было переписи населения под руководством властей Молдовы

Яна Куцая родилась и долгое время жила в Кишинёве. По её наблюдениям, жители города говорят по-русски и по-румынски примерно в равных пропорциях, а в деревнях предпочитают румынский. Сама Яна общается по-русски, это её родной язык, язык семьи и ближайшего круга общения.

Роксолана Голя тоже родом из Кишинёва. Она заговорила по-украински, потом в разговорах с отцом освоила румынский, а училась в русской школе. Теперь в основном говорит по-русски и переходит на румынский, если собеседник не знает русского. По словам Роксоланы, с этим она сталкивается редко, но, если разговор начинается по-румынски, она по-румынски и отвечает.

Согласно статистике, русский — второй по популярности язык в городах Молдовы и третий в сёлах. Но последнюю перепись населения проводили в 2014 году, когда официально молдавский и румынский были разными языками. Если сложить число их носителей, румыноязычных в городах будет в 2,3 раза больше, чем носителей русского, а в деревнях — в 10 раз. Правда, русский всё равно остаётся вторым языком Молдовы.

Такая разница в соотношении языков в городах и сёлах связана с тем, что Молдова — сельскохозяйственная страна и её граждане в основном живут в деревнях, где большинство — этнические молдаване. А среди горожан процент русскоязычных выше, так как ещё во времена СССР русские чаще работали и жили в промышленных центрах. К тому же в городах национальный состав менее однороден, чем в сельской местности, и жителям приходится обращаться к русскому как языку межнационального общения.

«В сёлах люди в основном разговаривают на родном языке — молдавском, гагаузском, украинском, болгарском, а учатся на рабочем языке — румынском, если школа молдавская, или русском — в украинских, гагаузских, болгарских селах», — рассказывает Жанна Стрэтилэ. Роксолана говорит, что язык обучения сильно зависит от местоположения школы. По её наблюдениям, в Кишинёве примерно 70% школ румыноязычные, а в областях, которые граничат с Украиной, около 85% русскоязычные.

При этом русских учебных заведений становится меньше с каждым годом. В сёлах, где количество детей сокращается из-за миграции жителей, школы закрываются, а учеников возят в окружные центры. Но и там, по мнению Жанны Стрэтилэ, ситуация не лучше: «В городах учителя русских школ находятся в постоянной тревоге, боясь, что их организации закроют».

Причина не в негативном отношении к русскому языку, а в том, что число учеников и объёмы школьного финансирования в Молдове сокращаются. Причём в румыноязычных школах ещё быстрее, чем в русскоязычных. Власти начали оптимизацию учебных заведений в 2010 году и до сих пор её не завершили, хотя число школ снижалось и до этого. В результате с 2005 по 2018 год румыноязычных школ стало на 34%, а русскоязычных на 39% меньше.

По словам Жанны Стрэтилэ, в румыноязычных школах русский можно учить факультативно, но всё больше молдавских школьников выбирают европейские языки: жители страны ориентируются на ЕС. А в русскоязычных школах румынский изучают в обязательном порядке.

Яна пыталась заговорить по-румынски на уроках и даже ходила на дополнительные занятия, но «не пошло»: грамматикой она овладела, а достаточный для общения словарный запас накопить не получилось. В Кишинёве собеседники Яны в разговоре с ней либо переходили на русский, либо говорили по-румынски и слушали ответы по-русски. Яна считает, что такая ситуация довольно типична для Молдовы:

Экзамен Яна всё-таки сдала, но есть мнение, что для детей из русскоязычных школ его упростили: «Ученики сдадут лучше, и это будет показателем того, что в стране все знают румынский».

Румынский язык необходим, если ребёнок поступает в молдавский вуз. А при устройстве на работу важно знать ещё русский и английский. «Среди моих знакомых есть русские, которые выучили румынский. Врачу, госслужащему, кассиру — всем, кто в силу своей профессии общается с людьми, необходимо знать два языка: молдавский и русский», — рассказывает Жанна Стрэтилэ. Роксолана говорит о том же: «Зная только русский, в Молдове можно жить комфортно, но для работы обязательно хорошо понимать и государственный язык».

Русский в Молдове — не только язык национального меньшинства, но и фактически язык международного общения. Да, страна ориентируется на Европу и теперь официально назвала государственным один из языков ЕС, но пока люди разных национальностей объясняются между собой по-русски.

Особенно сильна эта тенденция в Гагаузии и Приднестровье, где русский — один из официальных языков, причём в Приднестровье это ещё и основной язык общения. Причиной тому не только симпатии к России, но и многолетняя привычка людей говорить по-русски и неоднородный этнический состав жителей этих территорий. Можно предположить, что в дальнейшем русский язык никуда не исчезнет с территории Приднестровья и Гагаузии, а на остальной территории Молдовы будет существовать как язык международного общения, альтернативный английскому.