Пока существительные справлялись с шестью склонениями, а местоимения всячески трансформировались, прилагательные, кажется, жили ничуть не хуже и не лучше, чем сейчас. Знакомимся с биографией части речи, которая обозначает признак предмета, и разбираемся, почему «Ярославль» не так прост, как кажется.

Больших различий, которые связаны с именами прилагательными, между старославянским и древнерусским языками нет. И в том, и в другом языке — впрочем, как и в современном русском — семья прилагательных состояла из трёх разрядов: качественные, относительные и притяжательные.

В числе последних раньше были многие «классические» русские фамилии. Например, Петров, Иванов и… да, да, Сидоров тоже. Только в старославянском и древнерусском они обозначали отчества. То есть Петров — это сын Петра, Иванов — сын Ивана и так далее. Некоторые притяжательные прилагательные выглядели непривычно для современного носителя русского языка. Слово Ярославль сейчас вряд ли кто-то отнесёт к этой категории. Тем не менее это ровно то же самое, что Ярославич, Ярославов или родительный падеж принадлежности Ярослава — сын Ярослава, город Ярослава.

Особенностью качественных прилагательных было и остаётся наличие степеней сравнения — сравнительной и превосходной. Правда, образовывались формы этих степеней не совсем так, как сейчас.

Мы привыкли воспринимать формы типа худший, мудрейший и красивейший как формы превосходной степени. Но в старославянском и долгое время в древнерусском языке такую структуру имели прилагательные в форме сравнительной степени. Именно поэтому нормальными были словосочетания наподобие хѹжьши ѥя (худшая её, то есть хуже её) или хѹжьши вьсѣхъ — худший всех, хуже всех.

Откуда берутся шипящие в суффиксах превосходной степени современных русских прилагательных, легко понять, если посмотреть на сравнительную степень старославянских и древнерусских. Здесь снова не обошлось без палатализаций: начальный йот первого суффикса действовал на конечный согласный основы, а звук [с] в том же суффиксе под действием соседнего йота превращался в [ш].

Изначально все прилагательные в старославянском и древнерусском языках были краткими. Точнее, просто не существовало противопоставления кратких и полных форм, поэтому «краткими» их можем назвать только мы — люди, которые знают, что такое полные прилагательные. Мы располагаем такой информацией, потому что в определённый момент «краткие» прилагательные встретились с местоимениями — теми самыми небессмысленными буквами. Получилось вот что:

хѹдъ — хѹдыи; добръ — добрыи;
хѹда — хѹдая; добра — добрая;
хѹдо — хѹдоѥ. добро — доброѥ.

Долгое время было заметно, что полные прилагательные — это своего рода синтез, «коллаборация» слов двух разных частей речи. При склонении они изменялись как бы по частям: бывшее краткое прилагательное по именному типу (точно так же, как существительное соответствующего рода), а местоимение — по местоимённому. Например, полное прилагательное мужского рода добрыи в дательном падеже выглядело так: добрѹѥмѹ (добрѹ + ѥмѹ). Потом получилось добрѹѹмѹ, а позже, в результате стяжения, добрѹмѹ.

Как видно из таблицы, краткие (хотя, впрочем, и полные) прилагательные в старославянском и древнерусском языках изменялись по падежам аналогично. В современном языке тоже изменилось не так много. Традиции в семье прилагательных точно берегут.