#теория
#интересное
#лайфхаки
#мнения
#истории
#подкасты
#спецпроекты
19.07.2021
Синтаксис как правила приличия: двойные падежи и дательный самостоятельный
Полина Меньшова
Двойные падежи и дательный самостоятельный — «формы отношений», которые были в старославянском и древнерусском синтаксическом «этикете», но не сохранились в современном русском. Рассказываем, как строились и как переводятся такие конструкции и разбираемся, как словосочетание могло передавать смысл целого предложения.
Один падеж хорошо, а два — вообще о другом
Конструкции с «двойными» косвенными падежами — особенность старославянского и древнерусского синтаксиса. Она заметна, например, в предложении да знаѭтъ тєбє єдиного истинънааго б҃а (Пусть только тебя одного считают истинным богом). Здесь используется «двойной винительный».
Два слова — ты и бог — стоят в винительном падеже. Второе из них, то есть второй винительный — бога, находится в двойной зависимости: подчиняется и местоимению ты, и глаголу знати, к которым относится. При этом в падеже это слово согласуется с местоимением — с «первым винительным».
Такие конструкции употреблялись при глаголах, которые указывали на то, что лицо или предмет переходит в другое состояние. Со временем усилилась связь «вторых» косвенных падежей с глаголом и стала более явной их предикативная функция. В результате в современном русском слова «сотрудничают» совершенно по-другому: на месте «двойных падежей» развились творительный предикативный и конструкции с союзом как:
Один падеж хорошо, а два — вообще о другом
Конструкции с «двойными» косвенными падежами — особенность старославянского и древнерусского синтаксиса. Она заметна, например, в предложении да знаѭтъ тєбє єдиного истинънааго б҃а (Пусть только тебя одного считают истинным богом). Здесь используется «двойной винительный».
Два слова — ты и бог — стоят в винительном падеже. Второе из них, то есть второй винительный — бога, находится в двойной зависимости: подчиняется и местоимению ты, и глаголу знати, к которым относится. При этом в падеже это слово согласуется с местоимением — с «первым винительным».
Такие конструкции употреблялись при глаголах, которые указывали на то, что лицо или предмет переходит в другое состояние. Со временем усилилась связь «вторых» косвенных падежей с глаголом и стала более явной их предикативная функция. В результате в современном русском слова «сотрудничают» совершенно по-другому: на месте «двойных падежей» развились творительный предикативный и конструкции с союзом как:
Двойные падежи и дательный самостоятельный — «формы отношений», которые были в старославянском и древнерусском синтаксическом «этикете», но не сохранились в современном русском. Рассказываем, как строились и как переводятся такие конструкции и разбираемся, как словосочетание могло передавать смысл целого предложения.
Один падеж хорошо, а два — вообще о другом
Конструкции с «двойными» косвенными падежами — особенность старославянского и древнерусского синтаксиса. Она заметна, например, в предложении да знаѭтъ тєбє єдиного истинънааго б҃а (Пусть только тебя одного считают истинным богом). Здесь используется «двойной винительный».
Два слова — ты и бог — стоят в винительном падеже. Второе из них, то есть второй винительный — бога, находится в двойной зависимости: подчиняется и местоимению ты, и глаголу знати, к которым относится. При этом в падеже это слово согласуется с местоимением — с «первым винительным».
Такие конструкции употреблялись при глаголах, которые указывали на то, что лицо или предмет переходит в другое состояние. Со временем усилилась связь «вторых» косвенных падежей с глаголом и стала более явной их предикативная функция. В результате в современном русском слова «сотрудничают» совершенно по-другому: на месте «двойных падежей» развились творительный предикативный и конструкции с союзом как:
Один падеж хорошо, а два — вообще о другом
Конструкции с «двойными» косвенными падежами — особенность старославянского и древнерусского синтаксиса. Она заметна, например, в предложении да знаѭтъ тєбє єдиного истинънааго б҃а (Пусть только тебя одного считают истинным богом). Здесь используется «двойной винительный».
Два слова — ты и бог — стоят в винительном падеже. Второе из них, то есть второй винительный — бога, находится в двойной зависимости: подчиняется и местоимению ты, и глаголу знати, к которым относится. При этом в падеже это слово согласуется с местоимением — с «первым винительным».
Такие конструкции употреблялись при глаголах, которые указывали на то, что лицо или предмет переходит в другое состояние. Со временем усилилась связь «вторых» косвенных падежей с глаголом и стала более явной их предикативная функция. В результате в современном русском слова «сотрудничают» совершенно по-другому: на месте «двойных падежей» развились творительный предикативный и конструкции с союзом как:
- пусть тебя одного считают истинным богом (форма богом указывает на желательное отношение к объекту, который выражается формой винительного падежа тєбє) или пусть тебя одного знают как истинного бога (в такой конструкции сохраняются два винительных),
- назначили его старостой (форма старостой указывает на новое состояние, в которое переводится объект, выраженный формой винительного падежа его),
- быть ему битым (форма битым указывает на состояние, которое неизбежно ожидает объект инфинитивного предложения ему).
- пусть тебя одного считают истинным богом (форма богом указывает на желательное отношение к объекту, который выражается формой винительного падежа тєбє) или пусть тебя одного знают как истинного бога (в такой конструкции сохраняются два винительных),
- назначили его старостой (форма старостой указывает на новое состояние, в которое переводится объект, выраженный формой винительного падежа его),
- быть ему битым (форма битым указывает на состояние, которое неизбежно ожидает объект инфинитивного предложения ему).
Чаще всего в старославянских текстах встречались конструкции со «вторым винительным», о котором уже шла речь выше. Он характеризовал действие переходных глаголов и согласовывался с прямым дополнением.
Ещё один пример «двойного винительного»: створѭ ва ловьца чловѣкомъ — Сделаю вас (обоих) ловцами людей (человеческих душ). У переходного глагола створѭ есть прямое дополнение ва в винительном падеже двойственного числа («первый винительный»). Имя, которое раскрывает содержание действия створѭ, тоже употребляется в винительном падеже двойственного числа (ловьца — «второй винительный»), то есть согласуется в падеже с прямым дополнением.
В старославянских памятниках много примеров, где «второй винительный» выражается прилагательными или причастиями: обрѣтє и съдравъ — (Он) нашёл его здоровым.
Кроме конструкций со «вторым винительным», встречаются обороты со «вторым родительным» и «вторым дательным». Они строятся по той же схеме (в бизнесе это, вероятно, можно было бы назвать франшизой), а различия в форме «вторых» падежей возникают из-за различий в форме дополнения, то есть «первого» косвенного падежа.
«Двойной родительный» — то же самое, что и «двойной винительный», но в отрицательном обороте. В нём прямое дополнение употреблялось как при любом отрицании, в родительном падеже: южє нє г҃лѭ васъ рабъ (Уже не называю вас рабами).
«Двойной дательный» характерен для предложений с инфинитивом быти, где название лица или предмета, состояние которого должно измениться, выражается формой дательного падежа: подобаатъ ємѹ ѹбьєнѹ быти — Надлежит ему быть убитым.
Я сам!
«Дательный самостоятельный» — чуть ли не первое, что вспоминают многие филологи, когда затрагивают тему исторического синтаксиса. Эта конструкция не относится к «двойным падежам», но не менее экзотична для носителя языка из XXI века. Это причастный оборот, где и определяемое слово, и определение (с зависимыми словами или без) стоят в форме дательного падежа. Например, идѹщю владиславѹ — как идущему Владиславу. Такая конструкция, по Г. А. Хабургаеву, «составляет относительно самостоятельное смысловое единство» и переводится на современный русский как придаточное предложение: когда (или поскольку) пришёл Владислав.
Обычно обстоятельственные значения «дательного самостоятельного» не разграничиваются. Если бы так называлась какая-то фирма, то она бы прекрасно подстраивалась под запросы клиентов, преуспевала бы сразу в нескольких сферах и производила бы многофункциональные продукты. В предложении iшьдъшю жє ємѹ въ врата · ѹзьрѣ и дрѹгаѣ «дательный самостоятельный» iшьдъшю жє ємѹ въ врата можно воспринять по-разному:
Ещё один пример «двойного винительного»: створѭ ва ловьца чловѣкомъ — Сделаю вас (обоих) ловцами людей (человеческих душ). У переходного глагола створѭ есть прямое дополнение ва в винительном падеже двойственного числа («первый винительный»). Имя, которое раскрывает содержание действия створѭ, тоже употребляется в винительном падеже двойственного числа (ловьца — «второй винительный»), то есть согласуется в падеже с прямым дополнением.
В старославянских памятниках много примеров, где «второй винительный» выражается прилагательными или причастиями: обрѣтє и съдравъ — (Он) нашёл его здоровым.
Кроме конструкций со «вторым винительным», встречаются обороты со «вторым родительным» и «вторым дательным». Они строятся по той же схеме (в бизнесе это, вероятно, можно было бы назвать франшизой), а различия в форме «вторых» падежей возникают из-за различий в форме дополнения, то есть «первого» косвенного падежа.
«Двойной родительный» — то же самое, что и «двойной винительный», но в отрицательном обороте. В нём прямое дополнение употреблялось как при любом отрицании, в родительном падеже: южє нє г҃лѭ васъ рабъ (Уже не называю вас рабами).
«Двойной дательный» характерен для предложений с инфинитивом быти, где название лица или предмета, состояние которого должно измениться, выражается формой дательного падежа: подобаатъ ємѹ ѹбьєнѹ быти — Надлежит ему быть убитым.
Я сам!
«Дательный самостоятельный» — чуть ли не первое, что вспоминают многие филологи, когда затрагивают тему исторического синтаксиса. Эта конструкция не относится к «двойным падежам», но не менее экзотична для носителя языка из XXI века. Это причастный оборот, где и определяемое слово, и определение (с зависимыми словами или без) стоят в форме дательного падежа. Например, идѹщю владиславѹ — как идущему Владиславу. Такая конструкция, по Г. А. Хабургаеву, «составляет относительно самостоятельное смысловое единство» и переводится на современный русский как придаточное предложение: когда (или поскольку) пришёл Владислав.
Обычно обстоятельственные значения «дательного самостоятельного» не разграничиваются. Если бы так называлась какая-то фирма, то она бы прекрасно подстраивалась под запросы клиентов, преуспевала бы сразу в нескольких сферах и производила бы многофункциональные продукты. В предложении iшьдъшю жє ємѹ въ врата · ѹзьрѣ и дрѹгаѣ «дательный самостоятельный» iшьдъшю жє ємѹ въ врата можно воспринять по-разному:
Чаще всего в старославянских текстах встречались конструкции со «вторым винительным», о котором уже шла речь выше. Он характеризовал действие переходных глаголов и согласовывался с прямым дополнением.
Ещё один пример «двойного винительного»: створѭ ва ловьца чловѣкомъ — Сделаю вас (обоих) ловцами людей (человеческих душ). У переходного глагола створѭ есть прямое дополнение ва в винительном падеже двойственного числа («первый винительный»). Имя, которое раскрывает содержание действия створѭ, тоже употребляется в винительном падеже двойственного числа (ловьца — «второй винительный»), то есть согласуется в падеже с прямым дополнением.
В старославянских памятниках много примеров, где «второй винительный» выражается прилагательными или причастиями: обрѣтє и съдравъ — (Он) нашёл его здоровым.
Кроме конструкций со «вторым винительным», встречаются обороты со «вторым родительным» и «вторым дательным». Они строятся по той же схеме (в бизнесе это, вероятно, можно было бы назвать франшизой), а различия в форме «вторых» падежей возникают из-за различий в форме дополнения, то есть «первого» косвенного падежа.
«Двойной родительный» — то же самое, что и «двойной винительный», но в отрицательном обороте. В нём прямое дополнение употреблялось как при любом отрицании, в родительном падеже: южє нє г҃лѭ васъ рабъ (Уже не называю вас рабами).
«Двойной дательный» характерен для предложений с инфинитивом быти, где название лица или предмета, состояние которого должно измениться, выражается формой дательного падежа: подобаатъ ємѹ ѹбьєнѹ быти — Надлежит ему быть убитым.
Я сам!
«Дательный самостоятельный» — чуть ли не первое, что вспоминают многие филологи, когда затрагивают тему исторического синтаксиса. Эта конструкция не относится к «двойным падежам», но не менее экзотична для носителя языка из XXI века. Это причастный оборот, где и определяемое слово, и определение (с зависимыми словами или без) стоят в форме дательного падежа. Например, идѹщю владиславѹ — как идущему Владиславу. Такая конструкция, по Г. А. Хабургаеву, «составляет относительно самостоятельное смысловое единство» и переводится на современный русский как придаточное предложение: когда (или поскольку) пришёл Владислав.
Обычно обстоятельственные значения «дательного самостоятельного» не разграничиваются. Если бы так называлась какая-то фирма, то она бы прекрасно подстраивалась под запросы клиентов, преуспевала бы сразу в нескольких сферах и производила бы многофункциональные продукты. В предложении iшьдъшю жє ємѹ въ врата · ѹзьрѣ и дрѹгаѣ «дательный самостоятельный» iшьдъшю жє ємѹ въ врата можно воспринять по-разному:
Ещё один пример «двойного винительного»: створѭ ва ловьца чловѣкомъ — Сделаю вас (обоих) ловцами людей (человеческих душ). У переходного глагола створѭ есть прямое дополнение ва в винительном падеже двойственного числа («первый винительный»). Имя, которое раскрывает содержание действия створѭ, тоже употребляется в винительном падеже двойственного числа (ловьца — «второй винительный»), то есть согласуется в падеже с прямым дополнением.
В старославянских памятниках много примеров, где «второй винительный» выражается прилагательными или причастиями: обрѣтє и съдравъ — (Он) нашёл его здоровым.
Кроме конструкций со «вторым винительным», встречаются обороты со «вторым родительным» и «вторым дательным». Они строятся по той же схеме (в бизнесе это, вероятно, можно было бы назвать франшизой), а различия в форме «вторых» падежей возникают из-за различий в форме дополнения, то есть «первого» косвенного падежа.
«Двойной родительный» — то же самое, что и «двойной винительный», но в отрицательном обороте. В нём прямое дополнение употреблялось как при любом отрицании, в родительном падеже: южє нє г҃лѭ васъ рабъ (Уже не называю вас рабами).
«Двойной дательный» характерен для предложений с инфинитивом быти, где название лица или предмета, состояние которого должно измениться, выражается формой дательного падежа: подобаатъ ємѹ ѹбьєнѹ быти — Надлежит ему быть убитым.
Я сам!
«Дательный самостоятельный» — чуть ли не первое, что вспоминают многие филологи, когда затрагивают тему исторического синтаксиса. Эта конструкция не относится к «двойным падежам», но не менее экзотична для носителя языка из XXI века. Это причастный оборот, где и определяемое слово, и определение (с зависимыми словами или без) стоят в форме дательного падежа. Например, идѹщю владиславѹ — как идущему Владиславу. Такая конструкция, по Г. А. Хабургаеву, «составляет относительно самостоятельное смысловое единство» и переводится на современный русский как придаточное предложение: когда (или поскольку) пришёл Владислав.
Обычно обстоятельственные значения «дательного самостоятельного» не разграничиваются. Если бы так называлась какая-то фирма, то она бы прекрасно подстраивалась под запросы клиентов, преуспевала бы сразу в нескольких сферах и производила бы многофункциональные продукты. В предложении iшьдъшю жє ємѹ въ врата · ѹзьрѣ и дрѹгаѣ «дательный самостоятельный» iшьдъшю жє ємѹ въ врата можно воспринять по-разному:
- как указание на то, что два действия совпадают во времени: Когда (или в то время как) он выходил из ворот, его увидела другая;
- как указание на причину: Так как он вышел из ворот, его увидела другая.
Иногда контекст чётко указывает либо на причинное, либо, чаще, на временное значение «дательного самостоятельного» — генерировать «классические», однозначные мысли эта «фирма» тоже умеет. Так, в предложении i въ ѹтрьнии ишєдъшємъ имъ отъ витаниѩ · въз (а)лка конструкция явно выражает время: И утром, когда они вышли из Витании, (он) проголодался. Он, то есть Иисус, мог проголодаться, когда вышел из Витании, но не потому, что он её покинул.
Дополнение в составе «дательного самостоятельного» могло отсутствовать, если действующее лицо уже упоминалось: сє iзидє сѣѩi да сѣєтъ · сѣѭштюмѹ ова ѹбо падошѧ при пѫти — В то время, когда (он) сеял, некоторые (семена) упали при дороге. Причастие — постоянный «сотрудник».
«Дательный самостоятельный» напоминает мануфактуру, которая была ступенькой между сельским хозяйством и машинным производством. Во многом благодаря ему в русском языке развились сложные предложения с подчинительной связью. Какими были, как взаимодействовали и во что объединялись простые предложения в старославянском и древнерусском, расскажем в следующих материалах.
Дополнение в составе «дательного самостоятельного» могло отсутствовать, если действующее лицо уже упоминалось: сє iзидє сѣѩi да сѣєтъ · сѣѭштюмѹ ова ѹбо падошѧ при пѫти — В то время, когда (он) сеял, некоторые (семена) упали при дороге. Причастие — постоянный «сотрудник».
«Дательный самостоятельный» напоминает мануфактуру, которая была ступенькой между сельским хозяйством и машинным производством. Во многом благодаря ему в русском языке развились сложные предложения с подчинительной связью. Какими были, как взаимодействовали и во что объединялись простые предложения в старославянском и древнерусском, расскажем в следующих материалах.
Иногда контекст чётко указывает либо на причинное, либо, чаще, на временное значение «дательного самостоятельного» — генерировать «классические», однозначные мысли эта «фирма» тоже умеет. Так, в предложении i въ ѹтрьнии ишєдъшємъ имъ отъ витаниѩ · въз (а)лка конструкция явно выражает время: И утром, когда они вышли из Витании, (он) проголодался. Он, то есть Иисус, мог проголодаться, когда вышел из Витании, но не потому, что он её покинул.
Дополнение в составе «дательного самостоятельного» могло отсутствовать, если действующее лицо уже упоминалось: сє iзидє сѣѩi да сѣєтъ · сѣѭштюмѹ ова ѹбо падошѧ при пѫти — В то время, когда (он) сеял, некоторые (семена) упали при дороге. Причастие — постоянный «сотрудник».
«Дательный самостоятельный» напоминает мануфактуру, которая была ступенькой между сельским хозяйством и машинным производством. Во многом благодаря ему в русском языке развились сложные предложения с подчинительной связью. Какими были, как взаимодействовали и во что объединялись простые предложения в старославянском и древнерусском, расскажем в следующих материалах.
Дополнение в составе «дательного самостоятельного» могло отсутствовать, если действующее лицо уже упоминалось: сє iзидє сѣѩi да сѣєтъ · сѣѭштюмѹ ова ѹбо падошѧ при пѫти — В то время, когда (он) сеял, некоторые (семена) упали при дороге. Причастие — постоянный «сотрудник».
«Дательный самостоятельный» напоминает мануфактуру, которая была ступенькой между сельским хозяйством и машинным производством. Во многом благодаря ему в русском языке развились сложные предложения с подчинительной связью. Какими были, как взаимодействовали и во что объединялись простые предложения в старославянском и древнерусском, расскажем в следующих материалах.
Хабургаев, Г. А. Старославянский язык. М.: «Просвещение», 1974.